Майкл Коннелли - Пятый свидетель

Мне было стыдно смотреть на коллег, поэтому я не сводил взгляда с Лайзы, продолжавшей надувать шары.

— Значит… мы помогли ей уйти от наказания. — Лорна не спрашивала, она утверждала.

— И по закону ее нельзя вторично привлечь к ответственности за то же самое преступление, — добавила Аронсон.

Как нарочно, именно в этот момент Лайза, завязывая тесемку на белом шарике и передавая его очередному ребенку, посмотрела в нашу сторону и улыбнулась мне.

— Циско, сколько здесь стоит пиво?

— Пять долларов банка. Настоящая обдираловка.

— Микки, не надо, — сказала Лорна. — Оно того не стоит. Ты же так хорошо держался.

Оторвав взгляд от клиентки, я перевел его на Лорну:

— Хорошо держался? Ты хочешь сказать, что я был одним из «хороших парней»?

Поднявшись, я направился к буфету и встал в очередь. Я ожидал, что за мной побежит Лорна, но подошла Аронсон и очень тихо произнесла:

— Послушайте, что с вами происходит? Вы же учили меня не пестовать свою совесть. А теперь сами этим занимаетесь?

— Не знаю, — шепотом ответил я. — Единственное, что я знаю, так это то, что она, пропади она пропадом, сыграла на мне, как на скрипке. И знаете что? Она знает, что я знаю. Не зря же она мне улыбнулась. Я прочел это по ее взгляду. Она этим гордится. И баллон вытащила во двор специально, чтобы я увидел, чтобы узнал… — Я затряс головой. — Она с первого дня водила меня на поводке. Все было частью ее плана. Каждый…

Я запнулся, поскольку неожиданно мне пришло в голову еще кое-что.

— В чем дело? — спросила Аронсон.

Я ответил не сразу, продолжая обдумывать догадку.

— Микки, что такое?

— Ее муж не был никаким мужем.

— Что вы имеете в виду?

— Тот парень, что звонил мне, а потом приезжал. Иначе почему его нет здесь в такой большой день? Он тоже был частью плана.

— Тогда где же ее настоящий муж?

Интересный вопрос. Но на него я ответить не мог. У меня вообще больше не было ответов.

— Я ухожу, — сказал я, покидая очередь и направляясь к черному ходу.

— Микки, куда вы?

— Домой.

Быстро пройдя через дом, я вышел из парадной двери. Поскольку мы приехали рано, машину удалось припарковать всего за два дома от Лайзиного, и я уже подходил к своему «линкольну», когда услышал, как кто-то окликнул меня сзади.

Это была Лайза. Она шла ко мне.

— Микки! Вы уходите?

— Да, ухожу.

— Почему? Праздник еще только начинается.

Подойдя вплотную ко мне, она остановилась.

— Я ухожу, потому что я все знаю, Лайза. Теперь знаю.

— Что такое вы знаете?

— Что вы использовали меня так же, как используете всех. Даже Герба Дэла.

— Да бросьте вы, вы же адвокат защиты. Это дело дало вам больше, чем все предыдущие, вместе взятые.

Именно так, она все прекрасно просчитала.

— А что, если мне все это не нужно? Что, если я просто хотел верить в то, что это правда?

Она молчала. Этого ей было не понять.

— Микки, кончайте это. Очнитесь.

Я кивнул. Хороший совет.

— Кто это был, Лайза?

— О ком вы?

— Тот тип, которого вы послали ко мне под видом своего мужа.

Ее губы слегка изогнулись в горделивой улыбке.

— Прощайте, Микки. Спасибо за все.

Она развернулась и зашагала обратно к дому. А я забрался в «линкольн» и велел Рохасу ехать прочь.

Я сидел на заднем сиденье «линкольна», двигавшегося по туннелю на Третьей улице, когда у меня зазвонил телефон. На экране высветилось имя: «Мэгги». Попросив Рохаса приглушить музыку — звучала последняя запись Клэптона, — я принял звонок.

— Ты это сделал? — безо всякого вступления спросила она.

Я посмотрел в окно, мы как раз выехали из туннеля на яркий солнечный свет, и это точно соответствовало тому, что я в тот момент ощущал. Прошло три недели со дня оглашения вердикта, и чем дальше отходил я от всего этого, тем лучше себя чувствовал. Теперь я был на пути к чему-то новому.

— Да, сделал.

— Ух ты! Поздравляю.

— Рано. Путь предстоит длинный-предлинный. Площадка забита, и у меня совсем нет денег.

— Не важно. В этом городе у тебя есть имя, и люди видят твою честность и откликаются на нее. Я — во всяком случае. Плюс ко всему ты — аутсайдер. А аутсайдеры всегда побеждают. Так что не трави себя, а деньги — дело наживное.

Я не думал, что честность и я так уж совместимы. Но с остальным был готов согласиться, а главное — я был счастлив, что Мэгги Макферсон позвонила мне после долгого-долгого периода молчания.

— Посмотрим, — ответил я. — Но раз у меня есть твой голос, мне все равно, даже если других не найдется.