Майкл Коннелли - Пятый свидетель

Судья велел жюри игнорировать вопрос прокурора, после чего разрешил Фриман продолжить, избрав другую линию допроса. Но я понимал, что звонок прозвучал, причем громко и ясно, и жюри его услышало. Вопрос можно было вымарать из протокола, но не из их памяти.

Фриман продолжила перекрестный допрос, наобум стреляя в Лайзу там и сям, но не смогла пробить броню ее прямых показаний. Мою клиентку невозможно было сбить с толку: она не проходила мимо «Уэстленд нэшнл» в утро убийства, и все тут. Если не считать треугольной линейки, начало получилось чертовски хорошим: нам удалось сразу же внедрить в головы присяжных, что мы собираемся вести защиту конструктивно и не намерены сдаваться без борьбы.

Прокурор дотянула допрос до пяти часов, сохранив за собой, таким образом, право выступить утром с чем-нибудь, что удастся нарыть за ночь. Судья объявил перерыв до завтра и распустил всех по домам. По домам отправились все, кроме меня, я устремился в офис. Надо было еще многое сделать.

Перед тем как покинуть зал, я наклонился к своей клиентке и сердито прошептал:

— Спасибо, что предупредили меня о треугольной линейке. Чего еще я не знаю?

— Ничего. Это было глупо.

— Что было глупо? То, что вы ударили ребенка линейкой, или то, что не рассказали мне об этом?

— Это случилось четыре года назад, и мальчишка этого заслуживал. Больше я об этом говорить не собираюсь.

— Не вам решать. Фриман еще может поднять этот вопрос на стадии контрдоказательств, так что начинайте думать о том, что вы будете отвечать.

На ее лице появилось озабоченное выражение.

— Как она может это сделать, ведь судья велел присяжным забыть о том, что этот вопрос был задан.

— Она не имеет права поднимать этот вопрос в ходе перекрестного допроса, но найдет способ вернуться к нему позднее. Насчет контрдоказательной стадии существуют разные правила. Так что вам лучше рассказать мне все и об этом, и обо всем другом, что я должен был знать, но о чем вы не соизволили мне поведать.

Она посмотрела поверх моего плеча, я знал, что она ищет взглядом Герба Дэла. Ей было невдомек, что открыл мне Дэл, не знала она и о роли двойного агента, которую он теперь исполнял.

— Дэла здесь нет, — сказал я. — Говорите со мной, Лайза. Что еще мне следует знать?

Вернувшись в офис, я застал Циско в приемной. Засунув руки в карманы, он болтал с Лорной, сидевшей за своим столом.

— Что происходит? — требовательно спросил я. — Я думал, ты уже едешь в аэропорт встречать Шами.

— Я послал туда Баллокс, — ответил Циско. — Она ее уже встретила, и они едут сюда.

— Баллокс должна была сидеть здесь и готовиться к своим показаниям, которые ей, вероятно, придется давать уже завтра. Ты дознаватель, это ты должен был поехать в аэропорт. Они даже вдвоем едва ли смогут дотащить манекен.

— Расслабься, босс, он в упаковке, и они прекрасно справляются. Баллокс только что звонила с дороги. Так что сохраняй хладнокровие, все остальное мы сделаем.

Я уставился на него. Не важно, что он на шесть дюймов выше меня и на семьдесят пять фунтов тяжелее. Основной груз все равно тащу я.

— Ты советуешь мне расслабиться? Хочешь, чтобы я сохранял хладнокровие? Да пошел ты, Циско! Мы только приступили к защите, и проблема в том, что нам нечем защищаться. У меня куча слов и манекен — это все. И если ты не вытащишь руки из своих дурацких карманов и не найдешь мне хоть что-то, то манекеном буду выглядеть я. Так что не советуй мне сохранять хладнокровие, ладно? Это я стою перед присяжными каждый день, черт побери, а не ты.

Первой расхохоталась Лорна, за ней Циско.

— Вам это кажется смешным?! — взорвался я. — Это не смешно! Что, черт возьми, вас так развеселило?

Циско поднял руки в жесте «сдаюсь» и держал их так, пока не успокоился.

— Прости, босс, просто, когда ты заводишься… и я представил себе тебя в виде манекена…

При этих словах на Лорну снова напал приступ смеха. Я мысленно отметил, что надо будет уволить ее по окончании процесса. А лучше — обоих. Вот это будет действительно смешно.

— Послушай, — сказал Циско, видимо, почувствовав, что я не склонен расценивать ситуацию как юмористическую, — иди к себе в кабинет, сними галстук и сядь в свое большое кресло. А я пойду возьму свои причиндалы и покажу тебе, что я наработал. Я весь день прокручивал Сакраменто, дела продвигаются медленно, но я уже приблизился к цели.

— Сакраменто? Криминалистическую лабораторию штата?

— Нет, корпоративные документы. Бюрократия, Микки. Вот почему на это уходит куча времени. Но ты не волнуйся. Делай свое дело, а я буду делать свое.