Майкл Коннелли - Пятый свидетель

Судья развернул кресло в сторону Фриман и, отсоединив от «пирамидки» один палец, указал им на нее:

— Что скажете, мисс Фриман? Большое жюри действует?

— Судья, вы ставите меня в неловкое положение. Большое жюри работает тайно и…

— Бросьте, мисс Фриман, здесь только свои, — сурово сказал Перри. — Так действует или нет?

Поколебавшись немного, она кивнула:

— Да, Большое жюри работает, ваша честь, но оно не выслушивало никаких показаний относительно Луиса Оппарицио. Как я уже сказала, целевое письмо есть не более чем уведомление о вероятности расследования. Все это слухи, судья, и ничто не свидетельствует о том, что этот сюжет может хоть каким-то образом быть включен в настоящий процесс. Хоть письмо и подписано прокурором Соединенных Штатов по нашему округу, на самом деле его автором является агент секретной службы министерства финансов, который проводит расследование. Этот агент сидит сейчас в моем кабинете. Если суд пожелает, я могу вызвать его, он будет здесь через десять минут и повторит вам то, что я только что сказала: все это дымовая завеса со стороны мистера Холлера. В момент смерти мистера Бондуранта никакого активного следствия еще не велось, и никакой связи между ним и Оппарицио не было установлено. Это было просто предупредительное письмо.

А вот тут она допустила ошибку. Сообщив, что Васкес, агент секретной службы, который написал письмо, находится непосредственно в этом здании, Фриман поставила судью в трудное положение. Зная, что агент в пределах близкой досягаемости, Перри уже не мог с легкостью отмахнуться от ее предложения. Не дав судье ответить, я вклинился в разговор:

— Судья Перри? Поскольку советник говорит, что федеральный агент, написавший письмо, находится прямо здесь, в здании суда, почему бы ей не вызвать его в качестве свидетеля, чтобы он мог опровергнуть все, что мне, быть может, удастся вытянуть из детектива Керлена при перекрестном допросе. Если мисс Фриман так уверена, что агент подтвердит, будто целевое письмо «в сущности ничего не значит», то пусть он так и скажет об этом присяжным. Пусть он сдует меня, как пену с поверхности воды. Я лишь хочу напомнить суду, что мы уже замочили ноги в этой воде. Вчера я задал Керлену вопрос о письме. Нельзя просто сделать вид, будто этого не было, и больше не упоминать о нем или сказать присяжным, чтобы они стерли это упоминание из своей памяти… это более пагубно скажется на нашем общем деле, чем если мы выясним вопрос до конца.

Перри не колебался ни секунды.

— В этом я склонен согласиться с вами, мистер Холлер. Мне не нравится идея оставить присяжных всю ночь гадать об этом таинственном письме, а утром выдернуть ковер у них из-под ног.

— Ваша честь, — быстро вступила Фриман, — можно мне сказать еще несколько слов?

— Нет, не вижу в этом необходимости. Пора заканчивать попусту тратить время, нужно продолжать процесс.

— Но, ваша честь, есть еще один неотложный вопрос, который суд не принял во внимание.

Судья выглядел раздраженным.

— Ну, что там еще, мисс Фриман? Мое терпение на исходе.

— Разрешение давать показания по поводу целевого письма, направленного против ключевого свидетеля защиты, может осложнить для этого свидетеля предыдущее решение не прибегать к Пятой поправке. Луис Оппарицио и его адвокат могут пересмотреть это решение, поскольку целевое письмо будет обнародовано и вынесено на публичное обсуждение. Таким образом, мистер Холлер, вероятно, создает ситуацию, в результате которой его ключевой свидетель, или, если хотите, подставное лицо, в конце концов откажется давать показания. Я хочу, чтобы это было сейчас же занесено в протокол; если мистеру Холлеру угодно играть в эту игру, он должен отдавать себе отчет в последствиях. Когда Оппарицио на следующей неделе решит, что в его интересах не давать показания, и потребует новых слушаний о вызове в суд, пусть защита не начинает лить слезы, умоляя суд о пересмотре. Никаких пересмотров, судья.

Перри согласно кивнул:

— Полагаю, это было бы равнозначно тому, чтобы человек, убивший своих родителей, просил суд оказать ему снисхождение, поскольку он является сиротой. Я согласен. Мистер Холлер, имейте в виду: если вы решили играть таким образом, будьте готовы принять на себя и последствия.

— Я понял, судья, и позабочусь о том, чтобы моя клиентка тоже это поняла. У меня есть лишь одно возражение, оно касается определения, которое советник дала мистеру Оппарицио — подставное лицо. Он не подставное лицо, и мы это докажем.