Алексей Макеев - Отложенное самоубийство

Полуденная зона суток. Церковь. Лана нетерпеливо выглядывает из своего «Кашкая». «Ну, ты где уже?!» Сажусь, натыкаюсь на ее ослепительную улыбку и отражаю ее улыбку своей ослепительной. Обменялись улыбками, как джедаи ударами лазерных мечей в «Звездных войнах».

— Ресторан далеко?

— Три километра, — отвечает Лана, выводя машину с парковки у церкви.

В Германии расстояния измеряют в километрах, а в России — в единицах времени. В России на вопрос: «далеко ли это?», обычно отвечают: «полчаса» или «всего час езды». В Германии: «три километра». О чем говорит такая разница? Не знаю, мне не до того. Я смотрю на Лану. Она сегодня великолепна. В темных, слегка вьющихся волосах сияет серебряная заколка, в ушах серьги, на шее колье в одном стиле с заколкой и сережками, на пальцах перстни. Наштукатурена от и до. В темно-сером, как ее «Ниссан», брючном костюме. И сводящий с ума аромат. Легкий, но чудовищно чувственный. Такие духи Лане подходят. Хищница же. Бедные беззащитные мужчины! Что же им делать? Противоядие от Ланы еще не изобретено.

Новый ресторан азиатской кухни полностью занимает большое, отдельно стоящее здание. На фасаде огромные иероглифы, перед фасадом широкое парковочное поле. Автомобилей довольно много. Оставляем «Ниссан» скучать в одиночестве и заходим в ресторан. Весь персонал состоит из японцев. Непроницаемые лица, узенькие глазки, редкозубые улыбки.

На входе нас встречает маленькая метрдотельша, или, по-японски, «сэмпай» — раньше начавший коллега. Она кланяется раз пятьдесят и передает своей подчиненной — «кохаю» — позже начавшему коллеге. «Кохай» тоже избыточно кланяется и усаживает нас за отдельный стол. В зале есть и длинные столы, рассчитанные на большие компании. По соседству с нами за таким столом щебечет компания геев. Привет, петушня! Шестеро нежных молодых людей по-женски закатывают глаза и всплескивают руками. Длинные бакенбарды, ухоженные бородки, узкие тесные джинсы, разноцветные девчачьи кофты… Не геи, а какие-то художественные палитры.

Не обращая внимания на сомнительных соседей, устраиваемся за столом. «Кохай» приносит меню и получает от меня тридцать евро за двоих. На эти деньги можно заказывать все, что есть в меню, и сидеть хоть до закрытия. Спиртное отдельно. Лана просит принести салат из чего-то непонятного, порцию утки по-пекински и чай с жасмином. Я из любопытства заказываю акулье мясо и пиво.

В ожидании еды разговариваем.

— Почему у тебя нет литовского акцента? — спрашиваю я Лану.

— Мы с Эрнестасом неполнородные брат с сестрой. Мой отец — советский полковник, донской казак, служил в Литве. А мама у нас общая — литовка.

— А как ты оказалась в Баварии?

— Вышла замуж за российского немца. Когда Союз крякнул — уехали сюда. У мужа здесь много родных.

— Так ты замужем?

Неприятное открытие. А сам-то!

Лана улыбается своей кошачьей улыбкой:

— Только официально. Мы с мужем давно уже живем раздельно. У него — своя жизнь, у меня — своя.

— Конечно, это не мое дело, но почему так произошло?

Она делает паузу. Нам приносят заказ. Чашки, тарелки, ложки, вилки, салфетки. Принимаемся за еду. Не знаю, как там утка по-пекински, а акулье мясо — полный отстой. Жестковатое и безвкусное. Картон. Выражаю презрение к акулам тем, что пью пиво. Пиво хорошее, немецкое.

Лана не забыла мой вопрос и, когда ее тарелка пустеет, отвечает:

— Ты знаешь, наверное, мы не подходим друг другу. Он — солидный, положительный человек, не склонный к авантюрам и безумствам. Серьезный бизнесмен. А я… Совершенно безбашенная личность! — Она вдруг весело смеется. — В качестве примера… Вспомнила, как я совратила мужа и его лучшего друга.

— Расскажи. — Выпитое пиво делает меня любопытным.

— Ну, это было на Новый год. Мы втроем нажрались до зеленых соплей, и я спровоцировала их на совместный секс. Не только со мной, но и друг с другом. Представляешь? Похоть-то никуда не денешь. Вот и дала инстинктам разгуляться. Я сволочь, да?

Я пожимаю плечами. «Да уж, такая Лана может любого маньяка переманьячить».

Исповедь продолжается:

— Они потом три года не разговаривали. Стеснялись. Муж до сих пор мне простить не может. И расстаться со мной не может. Говорит: «Мне от тебя ничего не нужно, лишь бы знать, что ты рядом». Поэтому живем в одном доме с раздельными входами.

— Ты работаешь?

— Да, исполнительным директором в одной из фирм мужа. Практически я ее создала. Так и работаю. Стараюсь побольше денег угадать с народа.