Светлана Алешина - Тень на плетень

– Это ты с Сергеем Ивановичем здороваешься? – недовольным голосом спросила у меня Маринка, входя следом.

– Ау, где вы, Сергей Иванович? – крикнула Маринка, направляясь к своему столу.

Я, ругая себя за подлое злорадство и мстительность, увидела, что Маринка не заметила электрика под своим столом, и решила не попадаться ей под горячую руку, когда она наткнется на этого мужика и разорется, как резаная, от испытанных переживаний.

Я быстренько, как только смогла, не вызывая подозрений, подошла к кабинету, отворила дверь и вошла в него. Прикрыв дверь за собой, я только шагнула по направлению к своему столу, как сразу же услышала из комнаты редакции великолепный Маринкин крик. Это был даже не крик, а рык, прекрасно затяжной и переходящий в подскуливание.

Вот теперь ты поймешь, швабра, что такое испугаться!

– Йес! – сказала я самой себе, сопровождая это слово соответствующим жестом. – Мы сделали это, Ольга Юрьевна!

В прекраснейшем настроении я подошла к столу, бросила на его блестящую поверхность сумку и, почти с улыбкой вспоминая происшествие в машине, четко сказала себе, что больше без Виктора никуда не поеду как минимум неделю, а лучше две.

А по поводу мальчика в кожаных брюках сегодня же позвоню майору Здоренко. Путь принимает меры, расследует, охраняет меня со своими пятнистыми мальчиками, и вообще, не мое это дамское дело – сидеть в собственной машине под стволом чужого пистолета.

Я села за стол, расстегнула сумку, и тут дверь моего кабинета медленно отворилась. Вошла Маринка и не закрыла за собой дверь. Даже не покраснев от аморального удовольствия видеть ее, такую перекошенную, с дрожащими губами, я достала из сумки пачку сигарет, диктофон, полученный сегодня от Ромки, и небрежно, словно и не догадываясь ни о чем, спросила:

– Ты что там расшумелась? Таракана в кофеварке увидала? – Я осуждающе покачала головой, с трудом сдерживаясь, чтобы не улыбнуться. – Нужно будет купить… забыла… Ну, короче, это средство, по телевизору про него постоянно говорят… как же оно? «Мортал комбат», кажется…

Маринка, не отвечая, медленно подошла к столу.

– Да что с тобой? – против ожидания я даже немного взволновалась. Что происходит, в конце концов? Не было еще такого в нашей практике, чтобы Маринка переживала так сильно по поводу подобной ерунды. Или, может быть, это электрик или кто он там еще оказался тем самым парнем, которого она подцепила на прошлой неделе, поверив, что он – долларовый миллионер? Да, от такого разочарования, пожалуй, можно и перекоситься ненадолго. Но почему все же она молчит?

– Оля, – Маринка помассировала горло ладонью, хрипло откашлялась и тяжело оперлась на столешницу. – Оля, он там мертвый. Убитый.

У меня под столом.

– Кто? – не поняла я и услышала, как мой голос тоже сел. – Кто там мертвый?

Я почему-то сразу же поверила Маринке, и мне стало дико жалко Сергея Ивановича. А ведь иногда он действительно принимал нитроглицерин, как я могла забыть.

– Ну что же ты тормозишь! – вскричала я. – Вызывай «Скорую» скорее! Сергей Иванович!

– Его там нет, – тихо произнесла Маринка, – там только один комендант.

Я замерла на месте, укладывая в голове Маринкины слова. Какой комендант? Что за очередная херь?

– Позвони, Оль, – слабо попросила Маринка и села на стул для посетителей. Мне даже показалось, что она сейчас упадет в обморок.

– Да что там происходит? – проговорила я, быстро выходя из-за стола и приближаясь к Маринке. – Кто умер? Кого убили? Говори толком!

Маринка кашлянула и тихо произнесла:

– Коменданта, я же сказала!

Я недоуменно посмотрела на нее и поняла однозначно, что мы дождались: у Маринки съехала крыша. Ну что ж, если быть честной, я давно этого ожидала, еще, кажется, в прошлом году.

– Тебе нехорошо? – участливо спросила я, поглаживая Маринку по голове.

– Сейчас и тебе нехорошо станет! – взревела Маринка, зверски откидывая мою руку. – Иди сама и посмотри! Нечего тут меня за дуру держать!

Там у нас покойник лежит! Под моим столом!!!

Озадаченная этим взрывом эмоций, веря и не веря в одно и то же время, я внимательно посмотрела на Маринку, выискивая у нее на лице скрытую усмешку. Но усмешки не было. Значит, нужно было действовать.

Я четким, ровным шагом подошла к двери, думая, что сейчас Маринка расколется и признается, что она просто глупо пошутила по своему обыкновению.

Маринка же молчала, и моя смелость, так лихо проявленная в первые секунды, возле двери стала понемногу испаряться.