Александр Щелоков - Генеральские игры

Так уж ведется в России, что человек, никогда не преступавший рамки закона, при встрече с лицами, этот закон охраняющими, испытывает плохо скрываемое волнение и даже страх. Милиционеры, грабящие граждан в ночное время; прокуроры, выполняющие заказы властей; судьи, принимающие решения в пользу тех, кто бросает на чашу весов правосудия более толстую пачку денег, — это действительность, от которой не скроешься, не сделаешь вида, что не знаешь о ней, не ведаешь.

— Курите. — Гуляев подвинул пачку дешевых сигарет.

— Спасибо, не курю.

Было видно, что если даже Юрченко курил, то брать из пачки следователя сигарету не рискнет.

— Скажите, Юрченко, взрыв для вас оказался неожиданностью?

— Еще какой. Так ахнуло…

— До этого никаких признаков беды вы не приметили?

— Нет.

— Что вы подумали, когда взорвалось? — Гуляев поинтересовался из чистого любопытства.

— Подумал — война. Что ещё могло быть?

«Война» — слово привычное, постоянно живущее в подсознании каждого из нас. В минуты катастроф оно первым приходит на ум человеку, даже искушенному и опытному. В 1966 году, когда мощное землетрясение разрушило Ташкент, командующий войсками Туркестанского военного округа генерал армии Александр Александрович Лучинский после первого же толчка вскочил с постели и выругался: «Эх, твою..! Опять просрали!» Старый военный был убежден, что армия снова проморгала начало новой войны.

Когда в разрушенном землетрясением армянском городе Спитаке израильские спасатели, одетые в красно-оранжевые костюмы и в противогазах, извлекли из развалин пожилого армянина, тот сразу поднял руки над головой. Ему пришло на ум, что началась война, разрушившая город, и он уже в плену у неизвестных завоевателей.

Отвечая на вопросы Гуляева, Юрченко постепенно успокоился. Ему и самому показалось интересным разобраться в своих ощущениях и поступках, шаг за шагом проследить, что он думал, какие действия предпринимал. Отвечал он толково и потому страшно удивился, когда Гуляев предложил:

— Что ж, Юрченко, отлично. Теперь давайте ещё разок, с самого начала.

— Товарищ майор! Я все рассказал как было.

— И все же давайте восстановим события по минутам.

Юрченко выглядел растерянно.

— Что вас интересует, не могу понять.

Ответь ему Гуляев, что и сам точно не знает, солдат крайне бы удивился. Уж слишком уверенно и напористо следователь старался вытрясти из него нечто неизвестное.

— Итак, Юрченко, вы заступили на пост. Что сделали первым делом?

— Закрыл крышку люка в корзину.

— На вышку?

— Нет. Вышкой мы называем все сооружение — балки, лестницу. А корзина у нас — это площадка с бортами для часового.

— Туда ведет люк?

— Да. Корзина изнутри обшита листовым железом. И крышка люка тоже железная. Заступив на пост, часовой её закрывает.

— Почему корзина обшита металлом изнутри?

— Если обстрелять пост, пули прошьют доски и срикошетят от железа. Во всяком случае, так нам говорили.

— Закрыли люк и дальше?

— Осмотрелся.

— Что-нибудь видно в темное время?

— Отлично. Прожектора по периметру хорошо освещают просеку. Я иногда даже ежей на ней замечаю.

— Отлично. Что заметили в тот раз?

— Говорить обо всем вообще?

— Конечно.

— Видел, как ушла смена в караулку. Ее глазами всегда провожаешь. Потом повернулся к морю. Увидел — идет корабль.

— Почему обязательно идет? Может, стоял на рейде?

— Было заметно движение. И ходовые огни. Шел на север. Я видел отличительный красный огонь левого борта.

— Хорошо. Признаков грозы не замечали?

— Нет.

— А вы умеете их замечать?

— Ну! — Юрченко даже обиделся. — Бывает над хребтами гроза, там все небо краснеет от всполохов. Грома не слышно, а зарево как от пожара.

— Пойдем дальше. Вы на часы смотрите?

— Да. Только ближе к концу смены. Лишний раз глядеть — душу маять.

— Слышали какие-нибудь шумы?

— Нет, ничего особенного.

— А не особенного?

— Барсук шебутел. У него нора за пятым хранилищем. Мы его не трогаем.

— И все?

— Потом птицы всполошились. Тетерки.

— Почему вы считаете, что тетерки?

— Ну! — Голос солдата прозвучал обиженно. — Мы таежники. Я птиц и днем и ночью по лету определяю.

— Их могло что-то спугнуть?

— Запросто.

— Кто?

— Чаще всего лиса или рысь…

За пологом шатра послышался шум. Гуляев прислушался.

Посмотреть, чем занимается следственная группа, пришел начальник арсенала полковник Блинов. Он приблизился к ленте с красными полосами и собрался её перешагнуть. Часовой — явно не призывного возраста контрактник в камуфляже — остановил его окриком: