Георгий Молотков - Расследованием установлено…

— В августе — сентябре сорок первого рода, — рассказывает Михаил Иванович, — когда враг уже подкатывался к самому городу, по распоряжению руководства управления из наших сотрудников начали формировать отдельный мотомеханизированный отряд. Бойцы отряда изучали город, совершенствовали оборонительные сооружения, отрабатывали тактические приемы ведения уличного боя, готовясь к борьбе за каждое здание. Чекисты должны были стоять насмерть!

Он молчит с минуту, а потом говорит с твердостью, как человек, который делится своим давнишним, многократно выверенным убеждением:

— Обо всем этом должны хорошо знать и помнить сегодняшние наши сотрудники. Знать и помнить, как их предшественники ценой жизни защищали советского человека от самого ненавистного врага. Должны никогда не забывать, что и сегодня их главная задача — оберегать советского человека.

Сегодняшние чекисты знают и помнят об этом. Свидетельством тому — большая, кропотливая и настойчивая профилактическая работа, которую они проводят в строгом соответствии с требованиями социалистической законности, апеллируя к социалистическому сознанию оступившихся граждан, к их чести и совести советского человека.

Говорят, инженер помимо всего прочего тем еще отличается от рабочего, что «носит» работу с собой. Со службы ушел, а работа — при нем. Не отпускает.

Чекист — то же самое. С той лишь разницей, что он вообще всегда на работе. Где бы ни был.

А иногда работа не только дома не отпускает его от себя, но и из дома гонит. В буквальном смысле.

Именно такую мысль высказал мне один сотрудник — Владимир Михайлович, теперь уже уволившийся на пенсию по выслуге лет. И, высказав, проиллюстрировал колоритным эпизодом из своей практики.

Некто Резников, тогда студент-вечерник Ленинградского кораблестроительного института, оказался замешанным в подготовке действий, относящихся к прямой компетенции органов госбезопасности. И вот, рассказывал Владимир Михайлович, на одном из этапов разбирательства, когда уголовное дело, по которому Резников проходил в качестве свидетеля, стало воплощаться в практические выводы, Резников исчез. Испугался, бросил учебу в институте, жену с ребенком и скрылся. Испугался, что могут привлечь. Жену проинструктировал: будут искать, спрашивать где, отвечай — не знаю, мол, предупредил только, что уедет далеко, на край света.

Между тем, в соответствии с принятым решением, имелась настоятельная необходимость в качестве меры профилактического воздействия объявить ему официальное предостережение от имени органов КГБ. Как быть? Владимир Михайлович — к жене Резникова с законным вопросом. Она же сделала все в точности, как была проинструктирована. Тогда он сказал ей: ладно, и на краю света найду!

А потом и жена исчезла вместе с ребенком.

Через некоторое время выяснилось, где они все находятся. Под Горно-Алтайском.

— Ну и представьте себе, — рассказывал Владимир Михайлович, — декабрь, холод, до Нового года всего несколько дней. А я, значит, не за елкой в очереди где-нибудь на улице Салтыкова-Щедрина стою, а добираюсь чуть ли не до китайской границы. Сначала — большим самолетом. Рейсом Ленинград — Барнаул. Потом на Як-40 из Барнаула в Горно-Алтайск. Потом уже на машине по Чуйскому — звучит-то как, а? — тракту к китайской границе. И затем от Чуйского тракта в сторону, горными дорогами еще часа два — два с половиной.

Наконец под вечер, темнело уже, добираемся с нашим местным сотрудником до цели — базы геологоразведочной экспедиции. Едем в «газике» с брезентовым верхом, утепленным войлоком.

Оказалось, что участники экспедиции разъехались, и там оставалось только несколько человек, которые после завершения сезона присматривали за хозяйством. Ну и Резников остался. Вроде как добровольная ссылка.

Заходим в бревенчатый рубленый барак. Он — с женой и дочкой. Слушает «Голос Америки». Топится печь-«буржуйка».

Радости он, конечно, не испытал. А вот удивление — да. Спрашивает: «Как вы меня нашли?»

Я ему с порога: «Здравствуйте, Андрей Ильич! Я же сказал, что разыщу вас и на краю света. Вот приехал объявить вам официальное предостережение».

Объявил, как положено, со всеми документами. Он тогда сказал: может быть, кое с чем все же не согласен, но больше ничего такого не совершу, из-за чего вашему учреждению пришлось бы мной снова заниматься.

На том и расстались. Ведь для чего мотались по дорогам? Предупредить, что дальше — сам творец своей судьбы. А, предупредив, развернулись — и назад, домой.