Георгий Молотков - Расследованием установлено…

Тетка уехала, а Баринов глубоко задумался.

На следующий день он объявил в роте, что он баптист. В бога верил всегда, но было у него помрачение, князь тьмы попутал, а теперь всевышний наставил его на путь истинный. И с намеком добавил, что, конечно, верующих все притесняют, репрессируют, а то и под трибунал пытаются подвести… Но он готов пострадать за веру…

До трибунала не дошло. Все остальное время службы Баринов усиленно делал вид, что молится в каждую свободную минуту, хотя ни одной молитвы не знал, да и вообще не представлял, какие у баптистов молитвы.

После армии о боге забыл. Уехал работать на Север. А вернувшись в Ленинград, снова объявил себя баптистом, ходил в молельный дом, принял крещение. Правда, из общины его скоро исключили. Но зато в молельном доме успел познакомиться с Лорной, Салли, Майклом, Юджином, Филис…

На третью неделю ареста Баринов сообщил следователю, что объявляет голодовку.

— В честь чего? — поинтересовался Владимиров.

— В знак протеста против бесчеловечного обращения со мной! — крикнул Баринов.

— Гнев — великий грех, — укоризненно покачал головой Владимиров. — Искушаете сатану, — добавил он. — Так кто же это с вами бесчеловечно обращается? Накажем виновного!

— Вы! Вы со мной обращаетесь бесчеловечно!

Владимиров опешил:

— Не понял.

— Вы не даете мне Библию!

— Так ведь не держим ее в библиотеке. Мы — учреждение государственное, а церковь, как вы знаете, от государства отделена.

— Все равно: голодаю с этой минуты.

— Воля ваша, — холодно ответил Владимиров. — Но не советую. Нам с вами предстоит еще много работы. Так что силы вам еще пригодятся.

Расчет Баринова был не только на то, чтобы досадить следователю. Все было гораздо сложнее, тоньше. Еще на свободе, задолго до своего ареста, он с Лорной, с Еленой Глебовной проговаривал возможность того, что попадет в КГБ. Тогда он с ними и договорился, что через несколько дней после ареста объявит голодовку. А уж они используют ее как надо, выкачают из этого факта все до последнёй капли. Так что, отказавшись от еды, он поначалу терпел, борясь во сне с видениями горячего, с огня, шашлыка, шкворчащего, с поджаристой корочкой цыпленка-табака… Вместе с тем отлично понимал, что помереть от голода ему здесь не дадут. Да, собственно, срок голодовки для Баринова не имел значения. Было бы заявлено.

Однажды ночью Баринов внезапно проснулся. Вскочил с койки, жадно принюхиваясь. В камеру проник запах жареной яичницы с салом и луком. Баринов сразу все понял. Значит, вернулся из отпуска тот самый контролер…

Камера Баринова находилась неподалеку от комнаты отдыха, где один из контролеров свободной смены имел обыкновение ночью жарить себе яичницу. Баринов сглотнул слюну. «А — была не была! — махнул он рукой. — Кто об этом узнает!»

Он заколотил в дверь.

— Тебе чего? — показался встревоженный контролер.

И тут, глядя на сверкающие глаза Баринова, все понял. Широко улыбнулся.

— Что — будешь?

— Буду, — буркнул Баринов…

Глотая обжигающую яичницу, прямо кусками, не прожевывая, Баринов подумал, что, может быть, он и не сидел бы здесь, если бы тогда не подошел к этой пожилой иностранке, нарядившейся под пятнадцатилетнюю девчонку. Ведь именно тогда он заключил своего рода договор. Произошло все это как-то банально — без обычного ритуала вербовки, без подписки, изучения шифров, явок, паролей.

Эта иностранка уже двадцать минут вертелась у дверей собора Александро-Невской лавры, где была назначена встреча. А Баринов все не решался подойти. Он ожидал увидеть солидную, внушающую уважение женщину, а тут невесть кто — в стоптанных кроссовках, в желтых, почти прозрачных, бананах, в майке с надписью: «Ноу проблемз». Все-таки собрался с духом и подошел:

— Я Валерий Баринов. Вы Елена Глебовна?

— О, хэлло!

— Хау ду ю ду! — застенчиво улыбнулся он.

— О, ду ю спик инглиш? — удивилась иностранка.

— Да нет, — совсем смутился Баринов. — Только чуть-чуть.

— А надо бы не чуть-чуть, — сухо ответила она на прекрасном русском. — Ну ладно, пойдемте, побеседуем где-нибудь.

Они пошли в кафе «Экспресс», недалеко от Московского вокзала.

— Я представляю Би-би-си, — без предисловий начала Кожевникова. — Вас хорошо рекомендуют, особенно, Лорна и Аркадий. Нам нужна самая разнообразная информация — в первую очередь об угнетении верующих в СССР. Приводы в милицию, помещения в психиатрические больницы — ну, сами по ходу сообразите. Главное, держитесь в русле Кестон-Колледжа. Инструкции получать будете через Лорну, Салли. Поддерживайте постоянный контакт с Аркадием, но очень осторожно. Его канал старайтесь использовать лишь в случае непредвиденных осложнений. Аркадия засвечивать лишний раз нельзя.