Георгий Молотков - Расследованием установлено…

Однако при всем том, что противник, казалось бы, неплохо вооружен — целая сеть всевозможных институтов, тысячи специалистов, хорошо поднаторевших в дезинформации, отработанные, изощренные методы психологического воздействия, есть у него один серьезный изъян, который так или иначе в итоге обрекает его на поражение. Ведь основное его оружие — ложь. И как бы убедительно, как привлекательно она ни звучала, даже в окружении вполне достоверных фактов, век ее короток. И какой бы секретностью ни окружались лаборатории лжи, в недрах которых изготавливаются идеологические «мины» и «бомбы», все тайное неизбежно становится явным.

Это Владимиров знал как аксиому. Знал также, что поединок, в который он вступил, потребует немалого напряжения сил. Надо не только противопоставить противнику достоверные факты. Важно определить настоящую роль тех, на кого он делал ставку. Кто они, Баринов и Тимохин? Случайные жертвы «психологической войны»? Или активные, сознательные помощники врага, действовавшие в тылу?

В этот момент ему принесли письмо Баринова и Тимохина, которое они пытались нелегально переправить на волю. Адресовано оно было президенту США Рональду Рейгану. Арестованные умоляли президента вызволить их из тюрьмы.

В следующем своем письме они бросили еще один вызов: уведомляли. Президиум Верховного Совета СССР, что отказываются от советского гражданства.

Психологическая характеристика

Эмоционально неустойчив. Проявляет постоянное желание находиться в центре внимания. Повышенная самооценка. Бурная деятельность может чередоваться с приступами лени. Интеллектуальный кругозор крайне ограничен: за последние пятнадцать лет практически не читал книг.

На каждом допросе он играл новую роль. То мученика, то умудренного жизнью скептика, то вдруг этакого пророка-обличителя. Легко он переходил и к роли озорника, простачка, пытаясь внушить следователю: все, что на нем «висит», — просто шалость, недостойная внимания КГБ. И вдруг резко переходил к состоянию самосозерцания, полного погружения в религиозные переживания. Целыми днями молился, на допросах к месту и не к месту цитировал Библию, демонстрируя смирение, отрешенность.

Владимиров с интересом наблюдал за каждым новым превращением. И после каждого допроса, получения дополнительных данных, уже начавших поступать из разных городов, организаций и учреждений, все ближе подходил к ответу на свой главный вопрос. Ответ на него остался бы неполным, если бы при уже известных что и как совершил подследственный, за кадром осталось бы почему.

Детство Баринова было тяжелым. Отец семью бросил, мать умерла, когда Валерию было десять лет. Опекуном стала тетка, но жизнь в этой семье была сущим адом. Муж тетки страшно пил, буянил, бывало, гонялся за женой с ножом. В конце концов попал в тюрьму, где и умер. А тетка, преждевременно состарившаяся женщина, ушла в религию, искала утешения в баптистской общине.

В четырнадцать лет Валерий сбежал из дома, бродяжничал, ночевал под лодками на берегу Невы. Наконец его определили в интернат.

Школу он все-таки закончил, хотя учился плохо. Увлекался музыкой, потом спортом и все бросал на полдороге. Лень. Проявились в нем и такие качества, как лживость, беспричинная жестокость.

В армии служил почтальоном, маялся от безделья. Вскоре это надоело старшине, и когда он объявил Баринову, что отныне тот будет служить, как все, Баринов имитировал побег. Целый день просидел на чердаке и давился от смеха, наблюдая, как его ищут.

Как ни странно, этот случай сошел Баринову с рук. Пострадал один лишь старшина, которому пришлось отвечать за «побег» своего подчиненного.

А Баринов совсем отпустил тормоза. Начались самоволки, выпивки. Дело запахло трибуналом…

Узнав об этом, к нему приехала тетка, Тамара Дмитриевна. Она была потрясена тем, в какой переплет попал племянник, которого она жалела и любила.

— Обратись к богу, Валерик, живи, как он завещал, — умоляла она.

— А как?

— Не пей, не кури, веди себя скромно, не гневи своих командиров. И воздастся тебе просветлением и душевным спокойствием.

— Ладно, тетя, чего там! — перебил ее Баринов. — Всем известно, что вашего бога нет.

— Это в сердце твоем его нет.

— А что, — вдруг прищурился Баринов, — замолвите за меня словечко перед богом. Вытащит он меня из-под трибунала, я в него поверю!

Тетка сокрушенно вздохнула.

— Князь тьмы говорит твоими устами… Я молюсь о тебе день и ночь. Но ты сам должен сделать шаг к очищению.