Хорхе Борхес: Как сделать детектив

У русской девушки, именовавшей меня «государем», нашлись близкие по духу люди на нашей английской почве. После того как я удостоился звания пэра, я получил счет от лавочника, составленный вполне точно и по-деловому, за исключением того, что адресован был сэру Шерлоку Холмсу. Смею думать, что чувство юмора у меня не хуже, чем у соседей по кварталу, но шутки такого рода представляются мне неуместными, и потому я ответил лавочнику довольно резко.

Вскоре ко мне явился весьма опечаленный посланец, выразивший сожаление по поводу случившегося, который все время повторял: «Уверяю вас, сэр, это было bona fide» [1] Bona fide (лат.) — чистосердечно, простодушно. .

— Что вы имеете в виду под bona fide? — спросил я.

— Ну как что, сэр, — был ответ, — мои товарищи в лавке сказали, что вас возвели в пэры, а принимая рыцарское достоинство, человек меняет имя и вы вот это самое имя и взяли.

Стоит ли говорить, что раздражение мое рассеялось, и я от души рассмеялся — верно, так же, как его приятели где-нибудь за углом.

Мне и самому приходилось решать задачки вроде тех, что я придумывал для мистера Холмса, дабы он самым блестящим образом раскрывал свое дарование. Могу привести в пример такой случай, когда его метод был использован с доказательством своей успешности. Случай был такой: пропал некий джентльмен. Выяснилось, что накануне он снял с банковского счета все, что на нем значилось, — сорок фунтов. Возникло подозрение, что из-за этих денег он и был убит. Последний раз его видели в большом лондонском отеле, куда он приехал из деревни. Вечером того же дня он пошел на представление в мюзик-холл, ушел оттуда около десяти, вернулся в гостиницу, переоделся (вечерний костюм был найден на следующий день в номере) и бесследно исчез. Никто не видел, как он уходил из отеля, только мужчина, занимавший соседнюю комнату, утверждал, что слышал ночью за стеной шаги. К тому моменту, как за советом обратились ко мне, прошла уже целая неделя, но полиции не удалось напасть на след пропавшего. Куда же он делся?

Таковы были факты, которые мне сообщили его деревенские родственники. Отважившись взглянуть на дело глазами мистера Холмса, я с обратной почтой ответил, что исчезнувший находится, скорее всего, в Глазго или Эдинбурге. Впоследствии подтвердилось, что он и правда выехал в Эдинбург, а за то время, что его искали, переместился в какую-то другую часть Шотландии.

Тут я прервусь, поскольку, как не раз доказывал своими действиями доктор Уотсон, объяснить ход размышлений — значит испортить прелесть тайны. Я предоставляю читателю возможность самому, отложив книгу, убедиться в том, как легко справиться с этой задачкой. Он располагает всей информацией, которая была у меня. Для тех же, кто не обладает склонностью к подобным занятиям, я укажу на некоторые звенья, из которых должна составиться цепь рассуждения. У меня было одно немаловажное преимущество: я был знаком с порядками в лондонских гостиницах — хотя, на мой взгляд, они вряд ли существенно отличаются от тех, что приняты повсюду.

Прежде всего следует трезво взглянуть на факты и разграничить несомненное и предположительное. В данном случае несомненным было все, кроме заявления соседа о том, что он слышал ночью шум. Можно ли с уверенностью утверждать, что он исходил именно из комнаты исчезнувшего? А ведь на этом строились последующие выводы.

Первым дедуктивным заключением стало то, что наш джентльмен намеревался исчезнуть. Иначе зачем ему было забирать деньги из банка? Он вышел из отеля поздно ночью. Но во всех гостиницах дежурит ночной портье, и выйти за дверь без его ведома нельзя. Двери запирают после того, как возвращаются зрители из театров, скажем часов в двенадцать. Следовательно, наш герой покинул отель до этого часа. В десять он вернулся из мюзик-холла, переоделся и, взяв саквояж, ушел. Никто не видел, как он это проделал. Это получилось благодаря тому, что в тот момент холл был заполнен возвращавшимися из театров постояльцами, то есть примерно от одиннадцати до одиннадцати тридцати. Позже, даже если двери остаются незапертыми, народу снует немного, так что он со своим багажом непременно был бы замечен.

Теперь, прочно стоя на отвоеванном плацдарме, зададимся вопросом: почему человек, желающий скрыться, выходит в путь именно в этот час? Если он намеревался спрятаться в Лондоне, ему вообще незачем было заявляться в отель. Следовательно, он собирался сесть в поезд, который должен был его куда-то доставить. Однако всякий, кто делает это на какой-нибудь провинциальной станции в ночную пору, обязательно будет замечен и может быть уверен, что, когда поднимется тревога и его станут искать по описанию, если не сторож, то портье наверняка его припомнят. Значит, пунктом назначения должен стать город, куда поезд прибывает как на конечный пункт и где, когда все пассажиры выйдут, ему нетрудно будет затеряться в толпе. Обратившись к расписанию, он увидел, что в полночь отправляется шотландский экспресс в Эдинбург и Глазго — что ему и требовалось. А вечернее платье, оставленное в номере, говорило в пользу того, что отныне он собирался начать новую жизнь, исключающую светские удовольствия. И это дедуктивное заключение оказалось верным.