Хорхе Борхес - Как сделать детектив

Что, если назвать моего человечка Геркулесом? Пусть будет низкорослым Геркулесом, то есть Эркюлесом, хорошее имя. Труднее оказалось с фамилией. Почему я остановилась на фамилии Пуаро, не знаю, то ли просто в голову пришло, то ли увидела в газете или где-то написанным, всплыло, да и только. Пуаро лучше сочеталось не с Эркюлесом, а с Эркюлем: Эркюль Пуаро. Все в порядке, улажено, слава богу.

Теперь нужно подобрать имена другим, но это менее существенно. Возможен Элфрид Иглторп, вполне созвучно черной бороде. Добавила мужа и его очаровательную супругу, живущих врозь, еще нескольких персонажей. Венец всех хитросплетений — ложный след. Как все молодые писатели, я пыталась втиснуть грандиознейший сюжет в одну книгу. Набралось такое множество фальшивых следов, что всю эту штуку было бы не только трудно распутать, но попросту читать.

Выпадет минута досуга, эпизоды детективного романа уже роятся в моей голове. Начало вполне определилось и конец выстроен, но между ними труднопроходимые ущелья. Эркюль Пуаро врастал естественно и правдоподобно. Однако требовались более веские причины, чтобы ввести других. Неразбериха не прекращалась.

В результате на меня стала нападать рассеянность. Мать то и дело спрашивала, почему я не отвечаю на вопросы или отвечаю невпопад. Я неоднократно спутывала бабушкино вязание, забывала сделать множество намеченного, а несколько писем отправила по неправильным адресам. Тем не менее пришел момент, когда я почувствовала, что наконец-то можно засесть за роман. Поделилась с матерью, которая вполне по-матерински была уверена, что ее дочери под силу из ряда вон выходящее.

— Да? — сказала она. — Детективный роман? Это будет интересный поворот судьбы, правда? Давай-ка начинай.

Трудно было выкроить время, но я справлялась. В моем распоряжении имелась старая пишущая машинка, бывшая собственность Медж, и я полностью отстучала на ней черновик, когда расправилась с рукописью. Завершив главу, я ее отпечатывала. Почерк у меня в те времена был разборчивее, и рукопись поддавалась прочтению. Новое занятие дало новый тонус. До поры до времени я наслаждалась. Но очень уставала и вдобавок сделалась раздражительной. Это все от сочинительства, дошло наконец до меня. Кроме того, с середины книги я начала запутываться, хитросплетения сюжета стали управлять мной, а не наоборот. И как раз тогда мать дала хороший совет.

— Ты далеко продвинулась? — спросила она.

— О, пожалуй, я на полдороге.

— Ну, если действительно хочешь дописать роман, по-моему, вытянешь, если возьмешь отпуск.

— Ну, если и возьму, то с рукописью не расстанусь.

— Разумеется, но мне кажется, тебе нужно уехать из дому, чтобы писать без помех.

Я задумалась. Две недели ни на что не отвлекаться. Это наверняка было бы просто восхитительно.

— Куда бы ты хотела? — спросила мать. — На Дартмур?

— Да, — сказала я в экстазе. — Дартмур то что надо.

Итак, я отправилась на Дартмур. Комнату заказала в гостинице «Мирленд» в Хей-Торе. Гостиница оказалась хоть и мрачноватой, но вместительной, с множеством номеров. Постояльцев немного. Вряд ли я с кем-нибудь из них перекидывалась словечком, это отвлекало бы от сочинительства. Обычно писала без передышки все утро, пока не заноет рука. Тогда ленч и чтение какой-нибудь книги. Затем, как правило, хорошая прогулка по плато, часа два. Думаю, именно в те дни я пленилась этим плато. Мне полюбились и скалистые вершины, и вересковые пустоши, и все дикие заросли вдали от дорог. Все приезжие, а их было немного в военное время, копошились в самом Хей-Торе, но я его игнорировала и бороздила местность как в голову придет. Прогуливаясь, я бормотала себе под нос, проигрывая предстоящую главу, говорила как Джон с Мери или как Мери с Джоном, как Ивлин с ее хозяином и так далее. И приходила в заметное возбуждение. Вернувшись в гостиницу, по обыкновению обедала, валилась в постель и спала часов двенадцать. Затем, встав, писала с обычным неистовством все утро.

Вторую половину книги я более или менее завершила во время своего двухнедельного отпуска. Разумеется, этим дело не кончилось. Пришлось переписать значительную часть романа, в основном переусложненную середину. Однако роман был наконец закончен, и я благоразумно удовлетворилась. Строго говоря, получилось не совсем то, что задумывалось. Я видела, что можно бы лучше, но не знала, как сама могла бы это сделать, и пришлось оставить как есть. Переделала некоторые очень ходульные главы с Мери, ее мужем Джоном и их разъездом по какому-то глупому поводу, намереваясь под конец заставить их опять сойтись, чтобы поэксплуатировать своего рода любовный интерес. Хотя сама лично считала ужасно скучными любовные мотивы в детективных романах. Любовь казалась мне принадлежностью романтического повествования. Донельзя противоестественно втискивать любовный мотив в то, что должно представлять собой научный разбор. Тем не менее в ту эпоху детективные романы содержали и любовные моменты, так было. Джона и Мери я вертела так и сяк, но они остались убогими. Тогда я отдала рукопись в перепечатку, убедившись наконец, что сделать большего с романом не под силу, и отослала ее в издательство «Ходдер энд Стафтон», откуда рукопись вернули. Просто отказали, без всяких церемоний. Я не удивилась — успеха я не ожидала, — но к другому издателю рукопись спровадила.