Наталья Солнцева - Шулер с бубновым тузом

Она не ответила. Кажется, до нее начало доходить, что произошло в домике Джо. Я со вздохом отправился в ее комнату, нашел в шкафу застиранный махровый халат и принес ей.

— Так дело не пойдет, — рассердился я, увидев ее в той же позе и в мокрой кофточке. — Воспаление легких нам ни к чему, детка. Как я повезу тебя в Москву больную?

Анна то ли не поняла моих слов, то ли ей было не до этого. Возможно, она все еще мысленно находилась там, в неопрятной гостиной своего бойфренда, и переживала содеянное.

— Теперь тебе придется уехать со мной, — заявил я. — У тебя нет другого выхода. Я знаю, ты не хотела убивать Джо. Он довел тебя. Ты защищалась. Нож лежал на столе… — Я вспомнил блюдце с ломтиками лимона и сообразил, как нож оказался у нее под руками. — Кто резал лимон? Ты или Джо?

Она опустила голову и застонала, не разжимая губ. Мне стало жаль ее. Я почувствовал себя сильным и брякнул:

— Не бойся. Я помогу тебе выкрутиться. Джо был плутом, а таких не любят. Любой, кого он обжулил в карты, мог прийти и свести с ним счеты. Думаю, здешние менты усердствовать не будут. Спишут его смерть на бытовую драку, и вся недолга. Подозреваемых будет половина мужского населения городка.

Я вспомнил об украденном у меня мобильнике. Оставалось надеяться, что Джо успел загнать его по дешевке. Иначе…

«Ничего страшного, — успокоил я себя. — В случае, если мой телефон обнаружат на месте преступления, скажу, что вчера проиграл его убитому в карты».

Тело Анны сотрясала крупная дрожь. Я испугался, что у нее поднимется температура, и придется неделю лечить ее от простуды. А тем временем уголовное дело по факту убийства местного Калиостро наберет обороты. Кто знает, чем это обернется? В том числе и для меня. Васька с Петром могут заявить, что я расспрашивал у них про Джо. Поди потом оправдайся.

«Ты спасаешь барышню от тюрьмы, а она с радостью даст свидетельские показания против тебя, — прокаркал второй Нико. — Ты влип, дружище. Она тебя утопит, чтобы выйти сухой из воды!»

Я отмахнулся и принялся расстегивать на Анне кофточку, — в мокрой одежде она не согреется. В моих действиях не было ничего интимного, только родственная забота. Но сестра вдруг очнулась от оцепенения, вскрикнула и рванулась. Старая кофточка треснула, Анна попыталась вскочить…

Я не хотел насильно раздевать ее — так получилось. Я невольно сорвал с нее кофточку, и она извернулась, закричала. У меня и в мыслях не было ничего предосудительного! Но то, что я увидел…

Теперь в ступор впал я, правда, на мгновение. Этого оказалось достаточно, чтобы Анна метнулась прочь и закрылась в душевой. Дверь в каморку, оборудованную для мытья, была хлипкая, и я мог выбить ее ударом ноги.

«Это уже перебор, Нико! — возмутился мой внутренний двойник. — Ты теряешь столичный лоск, парень, и превращаешься в зверя».

Я остановился, перевел дух и прислушался. Анна за дверью включила воду. Сквозь плеск водяных струй пробивались ее рыдания. Мне следовало бы извиниться… но я потерял дар речи. Мой язык прилип к небу, а горло пересохло.

Может, у меня сдвиг сознания на почве выпитого накануне коньяка?

«Чушь! — не согласился второй Нико. — Бывало, ты выпивал и побольше. Алкоголь не затуманивает тебе мозги до такой степени!»

«Она что-то подсыпала мне в коньяк, — защищался я. — У меня глюки!»

«Тебе не стоило ехать сюда и ввязываться в чужую жизнь, — парировал он. — Ты изменил своему принципу: не вмешиваться в то, что тебя не касается».

«А как же последняя просьба отца?»

На это мой двойник не нашел ответа и заткнулся.

«Что же ты все-таки увидел? — полюбопытствовал он после вынужденной паузы. — Татуировку «якудза» на теле милой девушки?»

Кто не помнит кадра из фильма о трех мушкетерах, когда потрясенный любовник замечает клеймо в виде лилии на плече Миледи?

Примерно такое же выражение лица было у меня, когда кофточка Анны сползла, и моему взору открылся знак на ее груди, чуть пониже левой ключицы.

— Боже! — пробормотал я, прислушиваясь к звукам в душевой, где заперлась сестра.

Наверное, я побледнел и покрылся испариной. В этом городке творятся дикие вещи. Или у меня горячечный бред.

Я вспомнил, что в кармане моих джинсов до сих пор лежит платок, которым я вытирал рукоятку ножа, торчавшего из мертвого Джо. Я оставил барышню в покое и кинулся во двор избавляться от улик. Платок с пятнами крови я облил бензином и поджег. То же пришлось проделать с кофточкой и брюками Анны.