Наталья Солнцева - Джоконда и паяц

Она судорожно принялась разматывать шарф. Ей было нечем дышать. С деревьев осыпался снег, серебряной пылью кружился в воздухе. Несколько снежинок застряли в короткой челке Эмили.

– Не паникуй раньше времени. Я обещал тебе помочь и помогу. Зачем я здесь, по-твоему?

Лавров отдавал себе отчет, что своими действиями запутывает официальное следствие. Но как он должен был поступить в сложившейся ситуации? Сначала втянуть Рафика и Эми в авантюру, а потом бросить на произвол судьбы?

– Что мне делать? Сидеть и ждать, когда за мной придут? Полиция все свалит на меня! Не дай бог, Артынов солгал и оставил себе запасные фотки, которыми он меня шантажировал. Припрятал где-нибудь дома или в мастерской. Их могут отыскать. Разве это не мотив? Я последняя видела его живым. Ведь так?

– Не факт, – мотнул головой сыщик. – Последним художника видел живым убийца.

– Допустим. Только кто он? Его еще найти надо. А я вот она, прямиком на свежем полотне. «Обнаженная Джоконда»! Мне никто не поверит, Рома. Никто!

– Тебе не обязательно признаваться, что вчера вечером ты позировала Артынову.

– А Рафик?

– Он будет молчать. Это в его же интересах.

– А Светлана?

– Думаю, она тоже будет держать язык за зубами.

– А портрет? На нем меня без труда узнает любой, кто…

– Потрет я забрал, – перебил ее Лавров. – Не бойся. Я все предусмотрел. Ночью я вывез картину на пустырь и сжег.

Он вспомнил, как разводил огонь на пустыре, как бросил полотно в костер, как языки пламени лизали грудь и волосы Джоконды с лицом Эмилии, как в ночи вдруг раздался протяжный тоскливый крик. Будто кричала женщина.

На пустырях водились совы. Лавров понимал, что кричит одна из них. Но не мог отделаться от чувства, что сжигает Джоконду живьем. Когда огонь пожирал ее лицо, он отвернулся.

У Эми дрожали губы, подбородок нервно подергивался. Слова любовника не успокоили ее. Она была сама не своя.

– Если Метелкин узнает, что я… что я замешана…

– Как он узнает? От кого? За Рафика я ручаюсь. Светлана вряд ли станет наушничать твоему мужу. Ей-то какой резон?

– Я запуталась, кто мне враг, кто друг, – ломала руки Эмилия. – Мне страшно!

Она зашагала вперед, поскользнулась и потеряла равновесие. Лавров успел подхватить ее, не дал упасть.

– Невозможно представить, что он мертв… – бормотала Эми, задыхаясь. – Невозможно. Картина тоже погибла. Вместе с ним…

– Не вместе, – поправил ее сыщик. – Порознь. Артынов был убит в мастерской, а Джоконда сгорела на пустыре.

Он поймал себя на том, что в сознании уравнял человека с портретом, и поразился ощущению вины. Словно он тоже убийца.

– Черт!

– Что с тобой? – покосилась на него Эми.

– Да так… накатило.

– Вдруг ко мне придут с вопросами? Что делать?

– Ни в чем не признавайся, – отрезал он. – Ни про сеансы, ни про шантаж. Авось Артынов тебя не обманул и компру не припрятал. А если припрятал, с таким рвением, как у наших пинкертонов, ее не обязательно найдут.

– Я бы хотела тебе верить…

– На самый крайний случай я готов подтвердить твое алиби, – добавил сыщик.

– Не вздумай! – вскинулась она. – Метелкин меня убьет!

– Кстати, вчера, когда ты вернулась, он был дома?

– В клубе. В бильярд заигрался. Потому и не встретил меня.

– В клубе? – задумчиво повторил Лавров. – Это меняет дело. Ты смело можешь твердить, что провела вечер у телевизора.

– Ты не представляешь, как я обрадовалась, что не застала его. Спокойно переоделась, помылась, выстирала одежду. Он явился поздно, сильно под мухой. Завалился спать, ничего не спрашивая. Утром еле встал.

– Почему он не брал трубку, когда ты ему звонила?

– Телефон в машине забыл. Валера жутко рассеянный.

– В каком клубе он играет в бильярд?

– В «Белом волке».

Метелкин мог следить за женой, ревновать и отправиться к Артынову выяснять отношения. Хотя… если бы они ссорились, Рафик бы проснулся. Значит, не ссорились. Все произошло тихо. Странно только, что художник не оказал сопротивления.

– Запомни, ты вчерашний вечер провела дома, – сказал сыщик.

Эмилия нервно кивнула.

– Вероятно, твои показания не понадобятся. Но надо быть готовой ко всему.

– Ты меня пугаешь… – зябко повела плечами она.

Лавров привлек ее к себе и поцеловал в холодный висок. Эми не загорелась, не откликнулась на его ласку. Она в самом деле была напугана.

Он же не ощутил ничего, кроме угрызений совести и разочарования. Неужели эта чужая женщина будила в нем неудержимую страсть? Сейчас она была рядом, а он оставался холоден, как снег.