Пол Клеменс - Заговор богов

– Блеск. Что за крендель такой? Не надоело тут сидеть? Пойдем подремлем?

Анджея чуть не стошнило. Он, в принципе, не возражал против проституции как института, но только не сегодня. Дама изрядно надралась. Откуда ее занесло в это «благопристойное» заведение? Рыжие волосы всклокочены, ухмылка не сползала с сильно накрашенного лица, губы с синеватым отливом, под глазами зеленые тени, юбочка – фасона трусиков, голос хриплый, прокуренный…

Избавиться от таких прилипал – проще поле вспахать.

– Да не кривись ты, – сипела проститутка, сбрасывая пепел под стол. – Чего как неживой, амиго? Встряхнись, угости даму выпивкой. Не вздумай геем притвориться, я вашего брата насквозь вижу…

– Глотай, – Анджей подтолкнул ей бутылку. – Но учти, не пойду я с тобой в постель, тошнит от таких, как ты.

Она не обиделась, задавила окурок, полезла рукой к нему в еду, бормоча, что бы съесть такого, чтобы похудеть. Она не выглядела худышкой. Впрочем, неприлично упитанной она тоже не казалась.

– Какой ты странный, право, – бурчала девица, – не ценишь здоровый задорный секс.

– Ценю, – уверял Анджей. – Два раза в день, после еды. Но ты когда последний раз в зеркало смотрела, подруга?

– Давно, – путана отмахнулась и придвинула к себе тарелку. – Эйзоп… трофобия, – она с трудом выговорила. – Боязнь зеркал. Угадай загадку: зимой и летом его нету.

– Счастья в жизни.

– Правильно, – удивилась путана. – Так и живем. Беготня, спешка. Подцепила тут красавчика за углом, не удержала – умчался в сторону заката.

– И меня не подцепишь.

– А это мы еще посмотрим, – она погрозила пальчиком. – Я упорная и очень обаятельная. Ты пей, парень, пей, откинь сомнения, а там посмотрим… – она подливала ему пиво, словно масла в огонь, а потом подозвала официанта. – Зубровку тащи, чего смотришь?

Анджей раскисал, сознание уезжало. Одно он знал определенно: спать с этим крокодилом он не будет, даже если крокодил ему доплатит. А остальное… даже забавляло.

– Звать-то как тебя, принцесса?

– Не имеет значения, – кокетничала путана. – Зови Фридой. Или Франческой. Прекрасное имя – Франческа. Есть в нем что-то и французское, и чешское…

– Ты полька? Чешка?

– Послушай, ты совсем не сечешь? Ну, какая я, скажи на милость, полька или чешка, послушай внимательно, мы же с тобой не на азбуке Морзе общаемся? Латышка я. Ла-тыш-ка. А то, что польский знаю в совершенстве, – так это специализация у меня в порту Гданьска была по вашей линии…

Она лопотала, а Раковский уплывал в пьяном водовороте. О чем-то спорил с разбитной особой, что-то ей доказывал. Уверял, что она ничего не знает и не понимает. А та убеждала в обратном – она ходячая энциклопедия и знает всё. Каждые сто лет сутки удлиняются на двадцать три тысячных секунды. Земля вращается со скоростью 463 метра в секунду. Тридцать процентов британцев готовы отказаться от секса, если это позволит прожить до ста лет. Крепостное право в далекой России отменили в 61-м году – Гагарин полетел в космос, потому и отменили…

Он стонал от смеха и, очевидно, проболтался, что живет в гостинице напротив. Анджей ковылял к себе, путана поддерживала его под локоть и что-то ворковала. «Почему она за мной тащится? – равнодушно думал Анджей. – Ограбить хочет?» На улице темнело, в вестибюле горели лампы. Танцующей походкой он протащился мимо Збышека, который не спал и смотрел на него широко открытыми глазами, мимо Здены, которая порывалась что-то сказать, но проглотила язык.

– Сестра моя, – объяснил нелепую ситуацию Анджей. – Вчера из лечебницы для умалишенных выписали, а сегодня уже на панели…

Но пани Здена порывалась сообщить что-то другое. Уже на лестнице путана взгромоздилась ему на шею. Анджей отбивался, так и волок ее на себе по коридору. Она бормотала, что ей не надо его денег, а хочется простого человеческого общения. Попал, злился Анджей, выискивая в штанах ключ от номера. Она и здесь пролезла поперек, первая проникла в номер. А дальше было просто и трагично. Проститутка шлепнула по выключателю, вспыхнул свет. Двое посторонних в номере – об этом и пыталась сообщить Здена! Мужчина приподнялся в кресле – серый пиджак, глаза решительные, как у палача. Пистолет с навернутым глушителем. Второй оторвался от косяка, сделал шаг. Путана оттолкнула «клиента». Но он уже ввалился в номер. Негромкий хлопок. Путана вскричала – как-то жалобно, пошатнулась, упала на колени… Он дернулся назад, чтобы вылететь из номера, но тот, у косяка, уже захлопнул дверь – Анджей ударился в нее спиной. Стрелок большим пальцем взвел курок. Дырочка смотрела в лоб. Над дырочкой глаза – пронзительные, без тени юмора. Поехал спусковой крючок… Раковский оттолкнулся пяткой от двери, полетел куда-то в сторону, отбив ладони. Сбил неустойчивую тумбу, покатился по полу, сминая коврик. Удар затылком по ножке кровати. Загудело в черепе, как призывный набат…