Антон Грановский - Лицо в темной воде

– Где деньги? Почему ты пришла с пустыми руками?

– Деньги? – Дина повернулась и посмотрела Инге в глаза. – Разве ты не в курсе? Они сгорели.

– Это я уже слышала, – сказала Инга. – Но теперь мне нужна правда. Ты не дура, чтобы сжечь сорок миллионов. Думаю, ты унесла часть денег с собой. Сколько ты унесла? Двадцать миллионов? Пятнадцать?

– Я все сожгла, – ответила Дина. – Это правда.

Инга усмехнулась.

– Шуравин тебе поверил бы, но не я. Мы с тобой сделаны из одного теста, Дина. А теперь просто скажи мне: куда ты спрятала деньги?

– Мне не нужны были деньги, – проговорила Дина. – Мне нужно было отомстить.

– Вот как? – Зрачки Инги сузились. – Тогда вы обе умрете.

Она сняла пистолет с предохранителя. И в это мгновение Дина бросилась на Ингу. Инга нажала на спусковой крючок, но Дина успела ударить ее по руке, и пуля ушла в стену. Дина попыталась вырвать пистолет, но Инга резко оттолкнула ее. Дина отшатнулась, потеряла равновесие, упала и ударилась затылком об край стола.

Пение было тихим и очень жалобным. Дина почувствовала, как тоска стянула ей сердце ледяным обручем. Лес и долины окутывал голубовато-серый туман. Где-то рядом журчала вода. Сквозь журчание воды и женское пение пробивался еще один звук – тихие и мерные удары. Дина улыбнулась. Она знала, что это старая Элинэ стучит костлявой рукой в свой древний бубен, сделанный из человеческой кожи.

Дина пошла к реке. Она увидела серую гладь воды, наполненную мертвыми рыбами, которые скользили под мерцающей толщей, подобно теням. Одна из рыб всплыла на поверхность, выставила из воды мокрую морду и улыбнулась Дине жуткой беззубой улыбкой, затем снова скрылась под водой, превратившись в серую стремительную тень.

Дина развернулась и двинулась в лес, различая в голубоватом тумане огромные духи вековых сосен, между которыми паслись мертвые олени, духи живых оленей.

Пение стало звучать приглушеннее, тише. Дина посмотрела по сторонам. В зыбком тумане, окутавшем лес, кроме деревьев было еще что-то. Какие-то неясно очерченные предметы, которые казались ей очень знакомыми. Дина двинулась к ним.

Чем ближе она подходила, тем яснее видела то, что скрывал туман. Да и сам туман разреживался, становился все более бесплотным и прозрачным.

Наконец Дина остановилась посреди серой комнаты, окруженной деревьями и наполненной серыми полупрозрачными предметами – вернее, тенями предметов. Стол, комод, шкаф… А вот и стул, а на нем – мертвая тень живой Лиды.

– Лида… – тихо проговорила Дина.

Она опустила взгляд и увидела свое собственное тело, лежащее на полу, возле ножки стола. Сквозь призрачный деревянный настил пола пробилась такая же призрачная, серая трава.

Дина повернула голову к двери и увидела замершую тень Инги. Она стояла в нелепой позе, раскинув руки и открыв рот. Очки ее слетели с носа и висели, зацепившись одной дужкой за ухо. В правой руке Инга сжимала пистолет.

Дина сжала ладони в кулаки и тихо и яростно проговорила:

– Гадина!

В нижем мире поднялся ветер. Он остудил лицо Дины своим ледяным дыханием, пробежал по кронам бесцветных деревьев, мягко зашуршал травой. Над головой Дины пролетела стая мертвых птиц, но летели они странно – вперед хвостами, как на кинопленке, прокручиваемой в обратную сторону.

И тут произошло нечто неожиданное – оцепеневшая фигура Инги стала медленно раздваиваться. Вначале Дина не поняла, что происходит, но вскоре осознала, что от фигуры Инги отслаивается ее двойник, отслаивается тяжело и мучительно.

Наконец двойник полностью отделился от призрачной Инги и взглянул на Дину. Стекла очков двойника мертвенно мерцали, отражая свет холодного призрачного солнца. Глаз было не видно, но Дина поняла, что они смотрят на нее с ненавистью.

Мерный стук бубна зазвучал громче, и теперь к нему присоединился и другой звук, это был тихий волчий вой. Инга испуганно остановилась и прислушалась. Постепенно выражение страха сошло с ее серого лица; по всей вероятности, она решила, что не стоит бояться того, кто находится слишком далеко отсюда.

Инга снова посмотрела на Дину, а потом решительно шагнула к ней и подняла руку, сжимающую пистолет. Смертоносная вещь была окутана черным облачком, в котором сверкали и подергивались искорки – словно страдающие души людей, которых убили из этого пистолета. Инга остановилась в трех шагах от Дины. По ее лицу пробежала волна судороги, безгубый рот открылся, сделавшись похожим на черную воронку, и откуда-то из черных глубин донесся гулкий голос: