Татьяна Петрашева - Убийца боится привидений

— Это я убил Халецкую…

— Ну, вот так-то лучше, — сказал майор, приготовясь записывать.

Впрочем, все показания Шимпанзе были записаны на диктофон еще в камере, когда он катался по полу. И на Северную улицу был послан наряд с обыском.

А тем временем Анатолий Коробченко собирал свою аппаратуру. Выходит, не напрасно он в юности занимался киносъемкой: пригодилось.

С фотографии Веры Халецкой — ту, где она играла на даче в бадминтон — Коробченко сделал кинофильм. При пересъемке на кинопленку фотоснимок он время от времени слегка поворачивал, поэтому при воспроизведении пленки казалось, что женщина на экране движется и даже говорит. В стенах камеры, куда перевели Шимпанзе, Анатолий просверлил два незаметных для глаза отверстия — в одно он вставил объектив кинопроектора, в другое — диктофон, записывающий всё, что говорилось перепуганным убийцей. Для пущей убедительности в камеру напустили пары магния, придающие «привидению» более зловещий вид.

Собирать проектор Анатолию помогала его жена Ирина, — это она, стоя за дверью камеры, озвучивала Веру Халецкую: когда-то она занималась в театральной студии, и с удовольствием согласилась помочь мужу. Оба заговорщицки-радостно переглядывались: их авантюра удалась на славу.

И Коробченко живо представил, как Витольд Леопольдович — потом, когда Шимпанзе подпишет протокол признаний, — подойдет к нему и скажет с заметным прибалтийским акцентом — единственным, что обычно выдает его волнение:

– Операцию, Толя, ты провел блестяще. – И уголки его губ одобрительно дрогнут.