Владимир Колычев - Королева шансона

— Вы от Миши? — спросила она.

— Нет, не от Миши, — покачал он головой. — Но к вам, Алла Сергеевна.

Голос у него густой, басовитый.

— От кого?

— От милиции.

— От милиции?! — похолодела Алла.

— Если точней, то из милиции… А вас это пугает? — пристально глядя на нее, спросил он.

— Да нет, не пугает…

— Майор милиции Агапов. Уголовный розыск. — Мужчина одной рукой достал красную «корочку», развернул ее, предъявил Алле.

Впрочем, она не стала вчитываться в содержимое, вместо этого удивленно спросила:

— И что вам от меня нужно?

— Ну, разговор достаточно деликатный.

— Я вас не понимаю.

— И все-таки постарайтесь понять. И постарайтесь четко отвечать на мои вопросы.

— Я даже не знаю, чем вам помочь.

— У вас была интимная связь с гражданином Сугробцевым?

— Интимная связь?

— Да, с Леней Сугробцевым по кличке Сугроб.

— Э-э…

— Алла, вы на меня не обижайтесь. Я прекрасно понимаю ваше состояние, но и вы должны меня понять. Служба есть служба. И по линии службы к нам поступила информация, что Леня Сугроб вас, Алла, изнасиловал. Это было в сауне на Крымском шоссе. Когда точно это случилось, нам неизвестно, но где-то в середине июля…

Да, где-то в это время все и случилось. Но зачем Алла должна возвращаться к этому? Миша не ставит ей это в вину, к тому же он жестоко наказал насильника, и ребенка она от Сугроба не ждет, так что и говорить не о чем.

— Не знаю никакую сауну на Крымском шоссе, — покачала она головой, напряженно глядя на Агапова.

— Все правильно, я бы на вашем месте, Алла, тоже не сознавался. Зачем вам дурная слава?

— Не понимаю, о чем вы.

— Но я же не прошу вас подавать заявление на Сугробцева. Вам вообще не надо никуда обращаться. Мы с вами просто поговорим и разойдемся. Поверьте, наш разговор останется между нами.

— Да, но меня никто не насиловал.

— И снова я вас понимаю, Алла, — не унимался майор. — Сугробцева убили, а он личность в криминальном мире неординарная, за его смерть будут мстить. Кто его убил, тому и будут мстить. А вы имеете отношение к его гибели.

— Я имею? — вздрогнула Алла.

— Ну, вы же не будете отрицать своего знакомства с Михаилом Кустаревым?

— С Михаилом Кустаревым? — еще больше разволновалась она.

— Да, с Мишей, о котором вы меня спрашивали.

— Я спрашивала?

— Да, вы спросили, от Миши я или нет… Только, пожалуйста, не надо говорить, что это какой-то другой Миша. Мы все знаем, Алла. И о том, что Миша Кустарев бандит, знаем, и о том, что у него своя банда, и о том, что он убил Сугробцева. Да и не только его. Вы, наверное, не знаете, но только за два месяца он со своей бандой убил шестнадцать человек. Причем убил с особой жестокостью.

— Я не знала.

— Что ж, теперь знаете…

— И что теперь?

— Теперь вы должна помочь следствию. Михаил Кустарев находится в розыске, мы его ищем, а вы, Алла, возможно, знаете, где он находится…

— Я не знаю, где он.

— Ну, может, знаете, где он может находиться… Если вы поможете нам, мы снимем с вас все обвинения.

— Обвинения?

— Ну, вдруг окажется, что это вы попросили Кустарева убить Сугробцева.

— Я не просила.

— А вдруг? Все ведь возможно… Но мы готовы пойти вам навстречу. И пойдем, если согласитесь сотрудничать с нами… Вам холодно?

— Да, есть немного, — отстучала зубами Алла.

— Вы тут живете рядом?

— Да, рядом, — эхом отозвалась она.

— Ваша мачеха сейчас на работе? Не удивляйтесь, Алла, мы все про вас знаем. Дело в том, что Михаил Кустарев — особо опасный преступник, им занимаются на очень высоком уровне. И нам тоже приходится быть на высоте… Вы не пригласите меня в гости, я не откажусь от кружечки горячего кофе? — покровительственно улыбнулся Агапов.

— От кружечки?.. У меня дома?

Такая вдруг волна возмущения поднялась в ней, что Алла перестала мерзнуть. Этот тип собирался идти к ней домой, туда, где она была счастлива с Мишей. И она должна его туда впустить?

Но Миша действительно мог быть особо опасным преступником. И банда у него своя могла быть. И убивать он мог… Аллу это очень пугало. И, пожалуй, она должна была помочь его найти. Только так она могла спасти себя от тюрьмы.

Мишу ведь все равно найдут, посадят — возможно, приговорят к высшей мере наказания. Но ведь и ей достанется… А она не хочет в тюрьму. Уж лучше отказаться от Миши и остаться на воле, чем страдать вместе с ним. Но так говорил ее разум, в душе же включился защитный механизм, Мишей же в нее и заложенный. Стоило подумать о том, как хорошо ей с ним было, как голос разума заглох. А хорошо ей было, потому что они с Мишей заключили договор… Она любила этого человека, и если ему суждено сгинуть в аду, она отправится туда вместе с ним…