Джон Карр - Месть «Красной вдовы»

Ментлинг засмеялся еще громче.

— Отлично! — сказал он, качая головой. — Нет, вы не в клубе самоубийц. Просто речь идет об одном безумном деле, но мне эта затея по вкусу… а теперь… за дело!

— И пора уже, — пробормотал сэр Джордж, — слушайте…

— Терпение! — прервал его Ментлинг резким тоном. — Я вам вкратце расскажу эту историю, на свой лад. Мой брат Гийо — семейный архивариус, у него собраны все факты, он вам объяснит самые неясные события. Но я — глава семьи и имею право открыть этот наш бал.

И он начал рассказывать.

— Этот дом построен в 1731 году одним из моих предков. В те времена мы еще не имели ни титулов, ни большого состояния. Сегодняшняя игра в карты определит человека, который должен провести известное время в одной комнате, расположенной в конце коридора, идущего из столовой. Комната надежно заперта, дверь закреплена металлическими болтами шириной в шесть пальцев еще с 1876 года, после смерти моего деда. С тех пор в комнату никто не входил, точнее, никто не имел на то желания, и, вероятно, никто не стал бы в нее входить и теперь, если бы кое-что не изменилось.

Комната Синей Бороды! Мне самому всегда хотелось войти в нее. Еще когда я был малышом, я постоянно говорил себе: «Эй, малый, когда ты станешь наследником всего, ты сунешь свой нос в эту комнату, хотя бы в ней была заключена сотня дьяволов. Ты не умрешь в течение двух часов!»

Но отец оказался предусмотрительнее, чем я думал. Он завещал все мне по праву старшего, но при условии, что никто не войдет в эту комнату до того момента, когда дом будет разрушен.

Конечно, я не был таким сумасшедшим, чтобы собственной рукой зарезать курицу, которая несет столько золотых яиц, и до настоящего момента я уважал волю своего отца. Но знаете, что произошло? Этот дом — только обуза для меня, он никому не нравится, кроме Изабеллы и Гийо. Налог, который я за него плачу, огромен. И вдруг одно учреждение, занимающееся движимым и недвижимым имуществом, предложило мне пятьдесят тысяч фунтов только за одну эту землю! Я принял предложение. Через пятнадцать дней начнут ломать дом. Теперь уже ничто не препятствует мне открыть комнату Синей Бороды!

Ментлинг нагнулся над письменным столом и поглядел в упор на Терлена.

— Я хочу задать вам один вопрос. Вы слышали о моем отце. Верите ли вы, что старый Ментлинг, великий промышленник, был суеверен?

— Не зная его лично…

— Я вас уверяю, он не был суеверным! Джордж может это подтвердить.

Он повернулся к Джорджу, который кивнул головой.

— Это был самый разумный и трезвый человек из всех, кого мне приходилось встречать, без капли фантазии. Но он не считал эту легенду вымыслом. Что вам сказать о моем деде? Он скопил наше богатство, но тоже верил в легенду. Он даже умер в этой таинственной комнате такой же смертью, как и все остальные до него. Именно поэтому мой отец запретил кому-либо входить в нее. Я вам все это рассказываю для того, чтобы объяснить: тут не идет речь о магии или о каких-нибудь вампирах. Ничего подобного нет. Но здесь царила, а может быть, и теперь царит смерть… Не хотите ли еще один бокал кюрасо?

В наступившей тишине Терлен обменялся взглядом с сэром Джорджем, затем спокойно спросил:

— Что вызывает смерть в этой комнате?

Ментлинг воскликнул:

— Отравление, дорогой мой, я уверен в этом! Один врач сказал, что смерть наступает в результате страха, но это глупо. Яд, очевидно, содержится где-то в комнате, возможно, в части мебели…

Казалось, он сам себя старался убедить в правильности своих слов. Он уговаривал своих гостей выпить, надеясь этим придать им храбрости.

— Тут дело не в охоте за вампирами, а в чисто борджиевской страсти, скажу я вам. Отравление ядом, подобным тому, что в перстне, какой можно увидеть в витринах итальянских музеев: невинное пожатие руки, скрытое в перстне отравленное острие причиняет вам легкий укол — и вы отправляетесь на тот свет.

Терлен недоверчиво пожал плечами и сказал:

— Знаете, большинство этих историй об отравлениях из эпохи Ренессанса — либо выдуманные сказки, либо содержат глупые преувеличения.

— Ну нет, не скажите! Я сам видел много таких перстней во Флоренции. Это не сказки и не преувеличения, — вставил сэр Джордж и прибавил: — Мне не кажутся вероятными предположения о каких-то ядах, действующих непосредственно на кровь. Думаю, в этой вашей комнате нет отравы. Вы мне говорили, что ваш отец…

— Подождите! Позвольте мне сначала рассказать вам то, что мне известно, — остановил его Ментлинг. — Как я вам уже говорил, этот дом построил мой предок Чарльз Бриксам в 1731 году. В течение очень долгого времени ничего ненормального в этой комнате, из которой он сделал себе кабинет, не происходило. В 1793 году из Франции вернулся его сын Чарльз со своей женой француженкой. Она привезла с собой целый вагон всяких мелочей и обстановки: массу балдахинов, ковров, разных позолоченных украшений, шкафчиков, столов, стульев, зеркал. Эту, ставшую впоследствии таинственной, комнату отвели молодой жене, и в ней и умер ее муж, первый из всех умерших там. Однажды утром Чарльза нашли мертвым с совершенно почерневшим лицом; это, по-моему, случилось в 1803 году.