Виктория Готти - Кто-то следит за мной

— И почему я удивляюсь, что ты лишила меня ребенка? — спросил он. — В конце концов, ты одна из них.

Он направился к двери. Роз бросилась за ним, умоляя остаться, дать ей возможность все объяснить, но он ее не слышал. Димитрий вновь погрузился в свою ярость и боль, вновь остался один на один с целым светом. Он не мог позволить себе думать о том, какую свинью подложила ему Роз, пока не мог.

Дарио вошел в подъезд своего дома. Его квартира находилась на третьем этаже, окна выходили на Грамерси-парк, единственный частный парк в городе, пользоваться которым имели право лишь жители окружающих домов. В здании из красного кирпича на каждом этаже было две квартиры, поэтому, по меркам Манхэттена, жил Дарио просто роскошно. Еще бы, главная спальня, две спальни для гостей, огромная кухня, отделанная деревянными панелями столовая, стильная гостиная, библиотека. Он вставил ключ в замочную скважину, открыл дверь, включил свет, бросил пальто на диван. Прошел в кухню, схватил засохший пончик, купленный пару дней назад. По пути домой он увидел прекрасное лицо Роз на первой полосе «Нэшнл энквайер» и купил еженедельник. Само собой, в этом бульварном издании будут одни сплетни. Он, конечно же, знал об этой истории куда больше, чем репортер «Энквайера», но приятно, знаете ли, видеть, как Роз смешивают с грязью. Заголовок гласил: «ИЗВЕСТНАЯ ПИСАТЕЛЬНИЦА, РОЗ МИЛЛЕР, ИСЧЕЗЛА. О ПОХИЩЕНИИ РЕЧЬ НЕ ИДЕТ».

Репортер написал, что Роз отменила все интервью и две встречи с читателями. «Она не снизошла до того, чтобы позвонить, — язвила газетенка. — Неужели так возгордилась?» Дарио знал, что сотни людей терпеливо ждали появления Роз. Его терзали звонками ее издатель, редактор, владельцы книжных магазинов и, разумеется, репортеры. Конечно, он мог бы сказать: «Я больше не работаю у миссис Миллер», но тогда все его усилия пропадут даром, и он уже не станет ее спасителем.

Дарио выдвинул ящик буфета, достал большие ножницы. Осторожно вырезал фотоснимок Роз, представляя себе, что каждое движение ножниц причиняет ей боль.

Оставил ножницы на столике рядом с изуродованным еженедельником и понес фотоснимок в одну из спален для гостей, которую превратил в кабинет. Скудная обстановка состояла из старого дивана, письменного стола и торшера. Зато стены являли собой удивительное зрелище. Дарио несколько мгновений постоял на пороге, наслаждаясь вырезками, фотоснимками, статьями, постерами. Роз, везде только Роз. С трудом Дарио нашел свободное место под самым потолком, взял со стола тюбик клея, подвинул к стене стул и прилепил фотоснимок к стене.

Чарли Доукинс позвонил в четверть первого. Жена Димитрия Константиноса найдена убитой в их люксе в отеле «Плаза». Особой следственной группе предстояло расследование очередного убийства, имеющего непосредственное отношение к Димитрию Константиносу и Роз Миллер. Доукинс позвонил Фальконе, как только ему стало известно об этом.

Сон не хотел выпускать Фальконе из своих объятий. Однако он уже вспомнил события прошедшего вечера. Ивен Миллер сообщил ему, что у него есть интересная информация, напрашивался к нему домой. Но стоило только Фальконе представить себе Миллера в его захламленной конуре, как ему стало нехорошо. Поэтому мужчины договорились встретиться в баре «ТР» в Уиллистон Парк. В джинсах, полосатой рубашке с длинными рукавами и синем пуловере, Миллер выглядел совсем другим человеком. Таким Фальконе видел его впервые. И понял: что-то случилось.

Ивен подробно рассказал ему о союзе Браунов, отца и дочери, Джеймса Миллера и Кевина Аллена. Факт участия в этой истории его отца нисколько не шокировал Ивена, как, впрочем, и детектива. Джон пообещал Ивену заняться делами Джеймса Миллера, но позднее, когда осядет поднятая пыль. «Твоего отца следует обвинить в тех же преступлениях, за которые сейчас судят Константиноса».

— А прокурора? — спросил адвокат.

Фальконе недолюбливал юристов с непомерными политическими амбициями, поэтому промолчал.

О Брауне они не обмолвились ни словом. Ясно было, что ради достижения своих целей он пойдет на все, использует по назначению даже собственную дочь.

— Вы симпатичны мне, Фальконе, — признался Ивен, — поэтому вам первому я и рассказываю все то, что потом придется повторять следователям, адвокатам и судьям. Мой отец прикрывал Джозефа Брауна. Я думал, что причина — партнерство в мелком бизнесе…

— Эскорт-служба, — кивнул Фальконе. — Мы об этом знаем. Все знают.