Виктория Готти - Кто-то следит за мной

Когда девушка отошла, Роз отделила первую часть рукописи от второй и уставилась на последнюю фразу: «Он сидел на скамье у окна и ждал…»

Строчки эти она написала как раз перед тем, как встретиться с Мэрилин в «Бергдорфе». С какой радостью она садилась за компьютер, выкроив час-полтора в плотном утреннем распорядке! То были последние написанные ею слова. После этого всякий раз, включая компьютер, вместо того чтобы писать, она задавалась вопросом, кто наблюдает за ней, кто тянет свои грязные руки к страницам ее рукописи и использует написанное ею для убийства людей? «Если я перестану писать, меня замучит язва», — подумала Роз. Так случалось всегда, когда слова не ложились на бумагу или не высвечивались на дисплее. Но как она могла писать? «Нельзя! — исходил криком внутренний голос. — Нельзя тебе писать, пока его не поймают». А поймают ли?

В поисках хоть какой-нибудь ниточки Роз просматривала страницы последней главы. В ней убийца-маньяк сжигал свою очередную жертву в затерянном в лесах коттедже.

Сцена 1: Маньяк увозит свою жертву, талантливую актрису, в коттедж, где угощает ее романтическим обедом с вином.

Сцена 2: Маньяк соблазняет жертву, под плавную музыку любовно гладит ее лицо, волосы, потом увлекает в спальню.

Сцена 3: Кошмар. Он наливает актрисе стакан ее любимого красного вина, щедро сдобренного «валиумом», гладит ее, рассказывает истории из их придуманного прошлого. И едва она отключается, как маньяк поджигает коттедж. Героиня, наполовину раздетая, полусонная, вдруг осознает, что привязана к деревянной балке. Дым наполняет ее глаза, нос, легкие, она кашляет. Грудь разрывается от боли. В последнюю секунду ей становится ясно, что сюда он привез ее специально, чтобы убить. Но зачем, почему?

По телу Роз пробежала дрожь. Да, она это написала, но лишь для того, чтобы доставить удовольствие любителям острых ощущений. Кто же знал, что какой-то психопат будет использовать ее книги совсем для других целей?!

Роз раскрыла кошелек, достала деньги, положила под блюдце. Взглянула на часы — ровно четыре. Рановато для возвращения в шале. Собрав рукопись, она аккуратно сложила ее в коробку. Достав из кейса блокнот и ручку, написала:

«Дорогая Алексис!

Ты и представить себе не можешь, как мне тебя недостает! Я тебя люблю. Надеюсь, подарки тебе понравятся.

ХОХО.

Мамик».

Как ей хотелось излить свою любовь к дочери на этой странице! Но не писать же о белых сугробах. Не дай Бог, маньяк завладеет письмом и поймет, что она где-то на севере. Джон предупреждал, что об этом упоминать не следует. «Чем короче, тем лучше. Избегай подробностей». Что ж, она выполнила его предписания.

Роз вырвала листок из блокнота, сложила, сунула в конверт. Надо отослать его Джону, а уж он доставит адресату. И хотя Алексис получит его из вторых рук, она будет знать, что мать по-прежнему любит ее и очень по ней скучает.

Сзади прошел официант с подносом, полным грязных чашек и блюдец. Он, наверное, споткнулся, потому что посуда резко звякнула. От этого неожиданного звука Роз рванулась, да так, что едва не сшибла грудью стол.

«Прекрати!» — приказала она себе и положила в кейс кошелек и рукопись. В надежде, что ветер и снег поднимут ей настроение, надела куртку цвета лаванды, подняла капюшон и вышла в зимний вечер.

Димитрий двигался по темному коридору среди книжных стеллажей. С одной стороны на полках бесконечными рядами стояли обтянутые кожей тома с копиями законодательных актов Нью-Йорка, первые из которых были датированы аж восемнадцатым веком. С другой — тома последних лет, уже в бумажных обложках.

Он поздоровался с Карен, секретарем Корбина Тайра, которая начала работать в фирме задолго до того, как Димитрий стал ее клиентом. Тайр был одним из лучших специалистов по корпоративному законодательству и, наверное, один из самых трудолюбивых, потому что зачастую работал даже по воскресеньям. Разумеется, и услуги его стоили дорого, но когда требовалось обезопасить свои активы, найти надежного управляющего или скрыть возможные судебные иски от контролирующих органов, Константинос за ценой не стоял.

Свои основные принципы Димитрий изложил Тайру при их первой встрече. «Если Департамент налогов и сборов требует три миллиона, дайте им четыре. Так, на всякий случай. У них не должно быть ни малейшего повода стучать в мою дверь с тем, чтобы сунуть нос в бухгалтерию».