Виктория Готти - Кто-то следит за мной

Когда-то Димитрий защищал Джозефа Брауна от крутых парней, тех, кто оспаривал его право на лидерство. В то время они были в одной лодке и понимали друг друга с полуслова. Их породила улица, и им не надо было объяснять, что делать, чтобы выжить. С годами, правда, Димитрий стал понимать, что в Брауне нет стержня и на настоящего лидера он никак не тянет.

— Наши с Джуел дела тебя не касаются, — повторил Константинос.

Браун с силой хлопнул его по плечу и в упор посмотрел на зятя. Тот взгляда не отвел. Раньше Джозефа боялся весь город. Никто не решался выступить против, возразить, оспорить его мнение, но Димитрий никогда не ведал страха. Потому-то Браун и проникся к нему уважением, и, возможно, только благодаря этому уважению они и сейчас сидели рядом — скорее соперники, чем союзники.

— Все, что касается моей дочери, имеет ко мне самое непосредственное отношение, — прорычал Браун.

Константинос кивнул.

— Безусловно. — Думал же он о том, что они оба, отец и дочь, предали его. — Так что сказала тебе Джуел?

Димитрий не удивился, что Джуел наябедничала на него. Бесспорно, у нее хватит ума, чтобы сочинить сказочку, способную разжалобить любящего отца.

— Твоя дочь — лгунья. Она вертит тобой как хочет.

Димитрий едва не проговорился, что ему все известно: интересно было бы посмотреть, какие эмоции отразятся в этот момент на лице тестя. А потом полюбопытствовать, почему они приложили столько усилий, чтобы упечь его в тюрьму, и при этом сообщили о своих планах его адвокату. Зачем? Охотник же не предупреждает оленя, что намерен подстрелить его: в таком случае охота просто теряет всякую прелесть. Впрочем, Брауны, возможно, играли не только в паре, но и каждый за себя. Так почему бы не столкнуть их лбами? Нет, пожалуй, лучше подождать с разоблачениями. Еще не время. Он успеет поквитаться с ними обоими.

Константинос выскользнул из лимузина и, наклонившись, взглянул прямо в глаза Брауну.

— Джозеф, а почему бы тебе не спросить о синяках бедняжки Джуел у ее любовника? Может, они поцапались?

Джозеф ответил изумленным взглядом. Должно быть, папаша знал о дочери далеко не все. Со злостью хлопнув дверцей, Браун опустил стекло на несколько дюймов.

— Держись от нее подальше!

Димитрий пожал плечами.

— Нет проблем. Кстати, я ее предупредил, что подаю на развод.

И прежде чем Браун успел что-либо ответить, Константинос зашагал прочь. Он вычеркнул Браунов из своей жизни — когда счел нужным, не подстраиваясь под их желания.

Билли листал альбом с многочисленными вырезками: фотографиями Роз Миллер из журналов, ее газетными интервью. Его драгоценная коллекция. Он долго смотрел на фото Роз в красном вязаном свитере на обложке «Редбука». В статье основной упор делался отнюдь не на книги, а на ее семейную жизнь с Ивеном и Алексис. Роз представала перед читателями обычным человеком, а не знаменитостью. «Ложь, — думал Билли. — Сплошная ложь ». Может, Роз никогда и не была той женщиной, какой он ее себе представлял? И мысль эта болью отзывалась в его сердце.

Но боль эта не могла идти ни в какое сравнение с той, которую предстояло испытать ей. Она будет страдать куда больше других, она это заслужила. И он заставит ее притвориться, будто ей нравится пытка, которой он ее подвергнет. Они вместе насладятся ее болью… и будут наслаждаться до самого конца.

Все четверо юристов, ведущие корпоративные дела Димитрия, приехали на экстренное совещание и теперь внимали каждому его слову.

— Пресса на мой развод должна отреагировать доброжелательно. Негативных материалов и так хватает. Главное — Джуел к нашим делам не подпускать и на пушечный выстрел. Отныне доступ к служебной информации для нее закрыт.

— А если она не согласится? — спросил Лоренс, старший из юристов.

— Так заставьте ее! Примите необходимые меры. Мне нужно, чтобы мы разошлись, как в море корабли. Без криков и проклятий. Предложите ей луну, солнце и звезды. А будет упираться, скажите, что в вашем распоряжении есть фотографии, запечатлевшие ее с любовником, и записи их разговоров. Блефуйте! Если потребуется, добудьте соответствующие материалы, но вынудите согласиться на развод. — Он наклонился над столом. — Я сыт по горло той грязью, что выливается на меня со страниц газет. Я плачу вам, господа, приличные деньги и хочу, чтобы вы их отрабатывали!

Молча собрав бумаги, юристы, словно солдаты, строем вышли из кабинета.

Димитрий нажал кнопку селектора.