Марианна Баконина: Девять граммов пластита

Все произошло так быстро, что Лизавета даже не успела испугаться. «Вот вам и мирный Лондон, где полиция не вооружена» – не успела эта дурацкая мысль мелькнуть у нее в голове, как кто-то крикнул «ложись!», почему-то по-русски, сильные руки обхватили ее за талию и повалили на пол вместе со стулом, а следом посыпались остатки рыбы и картошки. И очень вовремя: люди с автоматами развернулись на сто восемьдесят градусов и принялись палить вокруг, а поскольку, кроме Лизаветы и «клерка», в ресторанчике никого не было, то стреляли именно в них. «Клерк» довольно бесцеремонно затолкал Лизавету под стол и улегся сверху, плотно прижав ее к полу. Впрочем, Лизавета не обиделась, было не до церемоний. Пальба шла всерьез. В них непременно попали бы, но вдалеке послышались завывания полицейской сирены. Троица синхронно развернулась, рысцой пробежала к выходу и скрылась в темноте пустынной улицы.

– Полиция, очень кстати, – сказал русоволосый, теперь уже по-английски. Потом он приподнялся на локтях и скатился с Лизаветы, при этом опять задел стол, и на их головы посыпалось то, что еще не успело упасть: корзинка с хлебом, солонка и склянка с уксусом.

– Извините. – Русоволосый кашлянул и поднялся на ноги, на этот раз не опрокинув ничего. Лизавета тоже встала.

– Почему вы кричали «ложись» по-русски?

– А вы знаете этот язык? – живо отреагировал клерк.

– В общем, да…

– Я, в общем, тоже. Я – русский.

– Какое совпадение! – Лизавета тут же перешла на язык родных осин. – И как вы здесь оказались?

Русоволосый задумчиво посмотрел на нее.

– Так же, как вы, – случайно… Но сейчас надо думать не об этом, а о том, что мы скажем полиции… Четыре посетителя в ресторане, двое из них убиты, и все с паспортами Российской Федерации в карманах…

Так, в стиле крещендо, Лизавета познакомилась с Сергеем Анатольевичем Давыдовым.

Далее их знакомство то скакало галопом, то кружилось вальсом, то жеманничало в котильоне. Аллегро, модерато, престо – они знакомы чуть более полугода, а сколько оттенков. Надо будет обсудить с ним эту тему, он любит игру ума и игру слов. Лизавета опять погрузилась было в воспоминания о бессонной ночи в полицейском участке, но довспоминать ей не позволили. Запиликал злейший враг – пейджер.

Задремавший на кухонном диванчике Масон подпрыгнул как ошпаренный. Он, по своему обыкновению, улегся на Лизаветину сумку. Но сумка была с неприятным для него секретом. Какое-то время назад всех сотрудников редакции снабдили пейджерами – современными эквивалентами цепей и колодок, которые ограничивали свободу рабов, строивших водопроводы Рима. Очень удобная штука. Человека везде достают с различными служебными поручениями и распоряжениями. Или почти везде. Спрятаться можно только в катакомбах, то бишь в метро. Но под землей жить не будешь – опасно для здоровья.

Лизавета решила, что сначала она допьет чай, а уж потом посмотрит, какую весть принес черный пластмассовый гонец. Через пять минут пейджер запищал снова – значит, сообщение передали с тройным повтором, то есть случилось что-то серьезное. Лизавета потянулась к сумочке, достала машинку, нажала на нужные кнопки и прочитала благую весть: «Елизавета! Перезвони на выпуск, по возможности срочно. Светлана Владимировна».

Лана Верейская по пустякам беспокоить не станет. Но прежде чем звонить, Лизавета все же допила чай. Из принципа.

Трубку сняла сама Верейская.

– Алло! – Ее низкий поставленный голос невозможно спутать ни с каким другим.

– Доброе утро, Светлана Владимировна, это Зорина. – Слова были обычные, но интонация особая. Лизавета постаралась дать понять, что звонить в одиннадцать утра человеку, который вчера, позавчера и позапозавчера пахал, аки пчела, с утра и до позднего вечера, домой являлся за полночь, а уходил на службу ни свет ни заря, по меньшей мере, невежливо.

Лана Верейская и без ее намеков все прекрасно понимала.

– Разбудила я тебя, наверное… Но тут вот какое дело…

Беда. Если Лана переходит к делу без обычной светской болтовни – значит, курятина тухлая.

– Светлана Владимировна, я…

– Да ты дослушай, мне надо срочно послать бригаду в пекарню «Тутти-Фрутти»…

Лизавета решила пустить в дело танки. С точки зрения Верейской, единственная уважительная причина, освобождающая женщину от съемок и вообще всех служебных дел, – это личная жизнь.

– У меня личные планы, Светлана Владимировна. Хороший знакомый, можно сказать, друг из Лондона приезжает. Я…