Юлиан Семенов - Он убил меня под Луанг-Прабангом

"Значит, их не больше, - подумал Степанов. - Выкрутимся".

- Сколько прошло времени? - шепнул шофер.

- Не знаю.

- Посмотрите на часы.

- У меня стрелки не светятся.

- Покажите мне.

Степанов вытянул руку с часами. Шофер приник лицом к часам, а потом шепнул:

- Без пяти шесть.

- Не может быть, - ответил Степанов. - Ты спутал. Наверное, половина двенадцатого.

Шофер хихикнул в темноте.

- Я всегда путаю стрелки, - сказал он, - особенно в темноте. Конечно, сейчас половина двенадцатого. В шесть часов начинают светлеть облака на востоке.

Степанов с трудом понимал парня - тот говорил очень цветистым языком. "Наверное, из Саванакета, - подумал Степанов, - там особенно красочный язык".

Снова прогрохотала очередь. Шофер не отвечал. Он потянул к себе руку Степанова и снова приник к часам.

- Пора, - шепнул он. - Если они побегут на вас, хватайте за ноги и бейте ножом.

- А ты?

- Я буду рядом, просто я говорю на всякий случай. Разите коварного врага ножом в горло, - закончил он саванакетской цветистостью.

И шофер отполз в сторону. Именно оттуда через минуту-две он дал несколько очередей, а потом закричал что-то пронзительное - Степанов так и не разобрал что. С дороги ответили очередями - Степанов видел красно-белые точки, разрывавшие черное полотно ночи, а потом выстрелы загрохотали в другом направлении, красно-белых разрывчиков уже не было, а после он услыхал голос Ситонга впереди и почувствовал, как кто-то невидимый бежал прямо на него по теплой каменистой дороге.

"Ну вот, сейчас, - сказал он себе. - Вот он рядом".

Но он не успел броситься на бегущего: чья-то стремительная тень метнулась от скалы. Степанов слышал, как человек тяжело упал. Потом он слышал тяжелые удары, и сопение, и стон, а после Ситонг закричал:

- Включайте фары!

Никто ему не ответил, но сопение где-то совсем рядом и тяжелые удары он по-прежнему слышал. Степанов поднялся, подошел к "газику" и включил свет. В белом луче он увидел шофера, который сидел верхом на человеке в серой куртке и бил его сцепленными руками по голове. Кровь на лице человека была черной.

- Эй, - негромко сказал Ситонг, - хватит. Он же не двигается.

...Двух диверсантов он уложил наповал, а третий, который ринулся вперед от неожиданно прогрохотавших сзади выстрелов, теперь лежал без сознания на дороге, и шофер по-прежнему яростно колотил его: звук был такой, будто мокрое белье били о камни.

Ситонг раскидал завал, который диверсанты сделали на дороге, шофер менял простреленное колесо, а Степанов сидел возле пленника и смотрел, как тот медленно приходит в себя. Подошел Ситонг, тронул человека ногой и сказал:

- Не наш. Это вьетнамец. Они сюда забрасывают диверсантов из Сайгона.

- Как ты определил?

- По лицу. Разве он похож на нас?

Степанов взглянул на пленника: тот был похож на Ситонга как две капли воды. Хотя, вспомнил он, в Ханое ему говорили, что все европейцы кажутся в Азии похожими друг на друга. "У нас лица разные, а вы все одинаковые, как братья". Степанов тогда удивился: "Но ведь у нас есть блондины, рыжие, брюнеты". Ему ответили: "А мы не смотрим на волосы. Мы смотрим только на форму глаз и на цвет кожи".

- Вставай, - сказал Ситонг пленному и тронул его мыском своих драных кедов. - Ну!

Пленник лежал не двигаясь, но глаза открыл.

- Что ты с ним говоришь? - удивился шофер. - Пусти ему пулю в лоб.

- Вставай, - повторил Ситонг.

Человек по-прежнему не двигался.

- Не понимает по-нашему, - сказал Ситонг. - Попробуй с ним по-американски.

- Нечего с ним по-американски, - снова повторил шофер из темноты, ему надо пустить пулю в лоб.

- Он пленный, - сказал Ситонг.

- Он диверсант и стрелял нам в спину.

- Он стрелял нам в грудь.

- Какая разница?

- Разницы никакой, - согласился Ситонг, - только он пленный.

- Вы говорите по-английски? - спросил Степанов.

Пленный сразу поднялся, и лицо его дрогнуло и стало растерянным.

- Кто вы? - спросил он.

- Патет-Лао, - ответил Степанов. - А вы?

- Пусть говорит правду, - сказал Ситонг. - Скажи ему, что у нас мало времени и трудно с местом в машине. Переводи, переводи! Переводи, повторил он. - Они бомбят наши госпитали. Они заставляют нас говорить так.

- Откуда вы? - спросил Степанов. - Ваше имя?

- Я из Гуэ. Меня зовут Нгуэн Ван Хьют. Меня забросили американцы.

Степанов перевел.

- Спроси его - будет он говорить все моему командиру?

- Да, - ответил пленный. - Конечно.

- Спроси его: зачем он прилетел к нам?

Пленный долго молчал. Это был не молодой уже человек, очень худой, слишком для вьетнамца высокий. Хотя, может быть, он показался таким Степанову из-за худобы.