Юлиан Семенов - Пресс-центр

- Первые гости, - сказал он, - я вас жду.

Консьержка возмутилась:

- Месье, как вы здесь очутились?!

- Я из полиции, действую с санкции властей, а вот как сюда попали эти люди? И кто они такие? Впрочем, мадемуазель Кровс я мельком видел. Ваши документы, месье, обратился он к Степанову.

- Я пришел в дом моего коллеги; в отличие от вас я пришел сюда совершенно открыто; мне нужны материалы моего согражданина, оставленные им здесь на столе вечером накануне покушения на его жизнь.

- Здесь не было никаких документов, - ответил Папиньон и, достав из кармана жетон полицейского инспектора, учтиво предъявил его каждому из вошедших. - А теперь я попрошу вас сделать то же, что сделал я. Судьба документов господина Лыско интересует моего шефа так же, как и вас.

"Началось, - подумал Степанов. - Значит, надо звонить в консульство, вызывать нашего представителя, полиция станет дуть дело, это понятно, фу ты, глупость какая... Да здравствует Черчилль. "Советуетесь ли вы с женой, господин премьер?" - "О да, и поступаю наоборот". Все давно известно. К тому же эта самая Мари не жена мне, я не Черчилль, но повел себя как дуралей... А, впрочем, как мне надо было себя вести?"

- Если вы задерживаете нас, - сказал Степанов, - меня в частности, я вызову сюда представителя нашего консульства, я русский.

- О? - Папиньон покачал головою. - Даже так? Нет, я пока не задерживаю вас, просто-напросто я обязан идентифицировать ваши личности.

- Мою тоже? - спросила консьержка. - Я не намерена подниматься сюда второй раз, извольте спуститься вниз, я покажу вам свою пенсионную книжку, паспорт я не выписываю, оттого что уже три года как не езжу за границу...

Папиньон снял трубку телефона, набрал номер.

- Шеф, у меня гости, без вас не разобраться, они издалека.

Шор приехал через пятнадцать минут, по лестнице взбежал легко, словно ему было двадцать, а не пятьдесят четыре, сразу же спросил консьержку:

- Я требую от вас ответа под присягой, что говорили вам эти люди, когда просили открыть дверь квартиры Лыско? - Он показал на Мари и Степанова. - И еще: почему вы впустили их в квартиру русского журналиста?

- Эти люди сказали, что знают месье Лыско, - ответила женщина, и лицо ее вдруг стало багровым. - Они сказали, что здесь лежат их общие бумаги. К месье Лыско часто приходили люди, и он всегда позволял мне открывать им дверь. "Пусть ждут, - говорил он, - покажите им, где кофе, могут читать журналы".

- Благодарю вас, мадам. Месье Степанов, вы являетесь официальным представителем русской стороны?

Степанов озлился.

- Я пришел сюда, в квартиру моего коллеги, которого у вас пытались убить. Вы до сих пор не нашли тех, кто покушался на него. Я пришел сюда с женщиной, из-за которой якобы его хотели уничтожить...

- А эта женщина, - сказала Мари, - полагает, что здесь у Лыско остались материалы, которые были нужны тем, кто в этом заинтересован.

- Вы отказались отвечать мне на этот вопрос, когда мы беседовали по телефону, фройляйн Кровс, - заметил Шор. Отчего же вы решили рассказать все этому человеку?

- Оттого, что я не верю полиции, господин инспектор, а этот человек, - она кивнула на Степанова, - мой коллега.

- Он русский, - заметил Папиньон.

Мари снова усмехнулась.

- Достоевский, кстати, не был швейцарским гражданином.

Шор рассмеялся.

- Хорошо, едем в полицию, я задержу вас на пятнадцать минут, формальность должна быть соблюдена...

49

Ретроспектива VIII (семь дней назад)

Майкл Вэлш выглядел усталым, под глазами залегли темные тени, на висках то и дело выступала испарина, хотя работал кондиционер и народа собралось в его кабинете не так уж много: ЗДП, как сокращенно называют в ЦРУ заместителя директора по планированию, ЗДР - заместитель директора по развединформации, ЗДН - заместитель директора по сбору информации научно-техническими методами и ЗДА - начальник управления анализа и оценки разведданных, получаемых агентурой ЦРУ во всем мире; докладывал Уильям Аксель, шеф управления стратегических операций.

Вэлш вернулся в Вашингтон на рассвете; за два дня успел слетать в Паму, Гватемалу, Сальвадор; провел переговоры с министром обороны и рядом ведущих политиков; три часа ушло на то, чтобы встретиться с главным редактором "Эпока", крупнейшей газеты Памы, и обсудить ситуацию в Центральной Америке; летал "под крышей" вице-президента "Стил констракшн", в дымчатых очках, будь они трижды неладны, терпеть не мог грима, но понимал, что сейчас необходима предельная осторожность: газетчики - ушлые люди, если его расконспирируют накануне дела, может быть нанесен удар по всей операции.