Юлиан Семенов - Пресс-центр

- Я бы сказала, что тон памятки был вполне... оптимистичным...

- Вы можете предположить, что могло подвигнуть господина Грацио на самоубийство?

- У всякого человека есть своя тайна... Я уже сказала...

Шор откинулся на спинку кресла, бросил под язык мятную таблетку, потянулся и, нажав на одну из кнопок селектора, спросил:

- Что там с расшифровкой записи беседы? Готова?

- Да, - ответили ему.

- Очень хорошо. Прочитайте мне, пожалуйста...

- Да, но...

- Нет, она не услышит, я переведу разговор на трубку, читайте.

Он не смотрел на женщину, он смотрел в окно, где ее отражение было четким; и сразу же заметил, как она потянулась к сумке и нервно закурила.

Шор сидел, словно каменный, только открывал и закрывал глаза, лицо его иногда сводило гримасой...

По прошествии нескольких томительных минут он сказал:

- Благодарю, Папиньон, молодец.

Положив трубку, Шор повернулся к фрау Дорн и усмехнулся, не разжимая рта.

- Вы все поняли?

- Не-ет...

- Фрау Дорн, вы читающий человек, у вас дома прекрасная библиотека и большую ее часть составляет детективная литература, не надо лгать мне попусту... Поскольку я не очень-то верю в самоубийство вашего босса - говорю вам об этом доверительно, вы не вправе передавать мои слова кому бы то ни было, - мне пришлось взять под опеку и контроль всех тех, кто был близок к Грацио... От греха... В ваших же, кстати, интересах... Если Грацио действительно убили, то и вас шлепнут, как муху... Ясно?! О чем вы говорили с тем человеком, который позвонил вам в отель в девять и пришел в десять вечера? Я хочу, чтобы вы это сказали на диктофон, потому что в противном случае я обращу записанную моим помощником беседу с этим человеком против вас! Вы утаиваете правду от следствия! Следовательно, вы покрываете тех, кто повинен в гибели Грацио! Ну, давайте !

- Я не знаю этого человека... Я не знаю, я ничего не понимаю, - женщина заплакала. - Если тем более вам уже все известно...

- Повторяю, я не желаю вас позорить... Одно дело - вы сами рассказали мне все, а другое - если я вызову вас в суд в качестве человека, который скрывает правду! Говорите, фрау Дорн, можете говорить так, как вам представляется удобным сказать, я вправе представить следствию запись, но могу и не представлять, а передать ваши скорректированные показания.

- Я не знаю этого человека, - повторила женщина, - он позвонил и сказал, что ему необходимо увидеть меня по поручению господина Раффа...

- Кто это?

- Мой бывший шеф.

- Где он?

- Он вице-президент филиала "Кэмикл продакшнз" во Франкфурте.

- Дальше...

- Рафф никогда бы не стал тревожить меня попусту... Значит, что-то случилось...

- Дальше...

- Этот господин отрекомендовался его новым помощником; он сказал, что его зовут мистер Вакс... Говорил, что вокруг гибели господина Грацио начинается скандал... Втянуты темные силы... Словом, я не должна давать никаких показаний, чтобы не поставить в опасность жизнь мамы и мою...

- Дальше.

- Это все.

Шор покачал головой.

- Пожалуйста, подробнее, фрау Дорн.

- Но это все! - воскликнула женщина. - Вы же можете сверить с вашей записью?

- Помните телефон Раффа?

- Триста сорок четыре, тринадцать, семьдесят.

Шор посмотрел в телефонной книге код Франкфурта-на-Майне, набрал номер; ответила секретарь, как всегда, с улыбкой, поюще, заученно:

- "Кэмикл продакшнз", добрый день, чем я могу быть вам полезна?

- Тем, что соедините меня с господином Раффом.

- У господина Раффа сейчас переговоры, с кем я говорю?

- Я инспектор криминальной полиции Шор. Звоню по крайне срочному делу, связанному с гибелью Грацио.

- Не будете ли вы любезны подождать у аппарата?

- Мне ничего не остается делать, как ждать у аппарата, пробурчал Шор.

В трубке щелкнуло, наступила громкая, слышимая тишина. Прикрыв мембрану тонкой, девичьей ладошкой, Шор спросил:

- Этот самый мистер Вакс передал вам письмо от Раффа?

- Визитную карточку.

- Где она?

Женщина открыла сумочку, достала помаду, два листочка бумаги, плоскую коробочку пудры, визитную карточку, протянула ее Шору.

Тот взял визитку, хмыкнул, показал ее женщине - на глянцевой бумаге не было ни единой буквы.

- Поняли, отчего мы за вами смотрели? Это ж фокусы. Суют визитку, напечатанную таким образом, что шрифт сходит через пять-восемь часов...

Глаза женщины сделались до того испуганными, что Шору стало жаль ее.

"Сколько же вас с такими вот крокодиловыми сумочками садилось в мое кресло, - подумал он, - как все вы были поначалу неприступны, как точно следовали тому, чему вас научили юристы, любовники, гадалки, сутенеры, мужья, черти, дьяволы, а я знал, что должен вырвать у вас признание, добиться правды, и я добивался ее, но как же мне было жаль вас всех, боже ты мой, кто бы знал, как мне было вас жаль..."