Юлиан Семенов - Пресс-центр

На острове Иф было пусто; два вездесущих японца щелкали своими диковинными камерами все и всех; узкая дорога, что вела в тюрьму, на вершину горы, пахла прошедшим летом, камни еще хранили тепло солнца.

...Камеры в тюрьме были игрушечными, каземат полуразвалившийся; лучше б не приплывать сюда; Дюма придумал свой Иф пострашнее, совсем другой.

...Вернувшись в Марсель, Степанов сразу же отправился в редакцию, предварительно попросив своего парижского издателя (связался из автомата на набережной) позвонить здешним газетчикам.

...Через час он шел на встречу с мадемуазель Лоран; она попросила Степанова приехать на набережную; встретимся возле причала "Остров Иф", я буду в красном платье, очень худая, усмехнулась Люси, похожа на сушеную рыбу.

- Мне бы не очень-то хотелось говорить об этом, - Люси Лоран потянулась за сигаретами; курила "голуаз", черные, самые крепкие, без фильтра.

- Я понимаю, - ответил Степанов. - Простите меня, бога ради... Но речь идет о том, чтобы не дать свершиться новому злу... Она жестко усмехнулась.

- Все равно свершится.

- Может быть. Но, если не попробовать помешать этому, станет стыдно смотреть на свое отражение в зеркале.

- Не смотритесь.

Степанов заставил себя улыбнуться.

- А как же бриться?

Женщина сухо поинтересовалась:

- Что вам от меня нужно?

- Мне важно узнать, кто стоял за тем варварским бизнесом, в который вовлекли вас, конкретно. Вам знакомо имя Дона Баллоне?

- Нет.

- А его адвоката Ферручи?

- Нет.

- Вы давали показания полиции по поводу всего с вами случившегося?

- Считаете, что после таких показаний мне можно было бы продолжать жить в этом городе? Да и вообще во Франции?

- Но вы же дали интервью газетам...

- И прокляла себя за это.

- Вы допускаете мысль, что этот страшный бизнес может продолжаться?

- Он продолжается.

- И вы спокойно к этому относитесь?

Лицо женщины собралось в какую-то странную гримасу, потом она тихо засмеялась.

- Я отношусь к этому с радостью... Не я одна... Знаете, как приятно, если не только ты извозилась в дерьме и сломала себе жизнь...

- Я не верю вам, - сказал Степанов убежденно. - Я вам не верю.

- Вы не верите мне, потому что не испытывали того, что пришлось испытать мне... Когда твой рабочий день начинается в восемь утра, а кончается в три ночи, когда ты перестаешь быть человеком, а становишься подстилкой, когда четыре раза в году привозят доктора и он делает тебе аборт, но перед тем, как положить в кресло, тоже считает своим долгом посопеть с тобою на дармовщинку... Если бы я могла написать обо всем, что мне пришлось пережить, я бы отдала это Лелюшу или Годару, получился бы неплохой фильм, но я не могу об этом писать, потому что у меня разорвется сердце... Оно и сейчас, когда я говорю с вами, болит, и рука холодеет...

- А вам не захотелось найти людей, которые поместили в газете объявление о "выгодной работе на берегу моря"?

- Этот человек сам нашел меня, месье Степанов, он меня нашел вскорости после того, как я вырвалась оттуда... Я живу в квартире, которую он мне купил, и я получаю от него ежемесячную дотацию, на которую безбедно существую.

- Вы можете назвать его имя?

- Могу. - Женщина снова закурила. - Вы сами его назвали только что. Да, это адвокат Ферручи, вы правы.

- Вас кто-нибудь предупредил, что я стану спрашивать об этих людях?

Женщина вскинула голову; в ее больших глазах, скрытых темными стеклами очков, метнулся страх.

- Почему вы так решили?

- Потому что литератор умеет чувствовать так же, как женщина... Я это почувствовал, мадемуазель Лоран...

- Зачем вам эта история? Какое вам дело до моей судьбы? Почему вы считаете возможным вообще говорить со мной обо всем этом?!

- Я вам отвечу... Вы вправе передать мои слова тем, кто звонил вам после того, как журналисты попросили найти для меня время... Вас же заставят передать содержание нашей беседы, разве нет? Вот я и даю вам карт-бланш, передайте им слово в слово то, что я сейчас скажу... Это фашизм, когда женщину продают в рабство... А фашизм надо уничтожать... Любым способом. Я подчеркиваю - любым... Те люди, которые продали вас, а потом купили вам квартиру на рю Канибьер, боятся только одного - силы. Высшим проявлением силы является знание, не так ли? Я много знаю о помощнике Дона Баллоне адвокате Ферручи, а буду знать еще больше... Они звенья цепи... Но они лишь исполнители злодейства, главное планируют те, кто выше и респектабельнее... И они, этот самый Дон Баллоне и Ферручи, назовут мне ряд имен, в которых я заинтересован, понимаете? А это поможет моим друзьям предотвратить новые трагедии. Во имя этого мои друзья и готовы на все.