Юлиан Семенов - Пресс-центр

- Вы начали говорить о друге Франчески...

- Да, я сбиваюсь, когда вспоминаю тот ужасный день... Пальцы холодеют... Как у старика... И внутри все трясется... Ее другом был Фредди Тибс, журналист из Лондона... Он потом спился, не уверен, жив ли еще... Никто не знает о том, что произошло в тот вечер на съемке, только Руиджи знает, главный оператор Эусебио и я, потому что мы снимали эту сцену втроем, всех остальных из павильона удалили, такое было условие... Но они что-то ей дали в кофе, какое-то лекарство, нет, нет, не Руиджи, он ведь поначалу сам чуть не сошел с ума... Франческу пригласили на ужин перед съемкой... Чезаре и какой-то его приятель, кажется, адвокат...

- Ферручи? - уточнил Степанов.

- Не знаю. Я не знаю его имени, - раздраженно повторил Роберто. - Какое это имеет значение?

- Имеет. Очень большое. Вы его видели в лицо?

- Видел. Когда Чезаре и этот адвокат привезли Франческу на съемку... Понимаете, она не была пьяна, она очень серьезно относилась к профессии, но она была не в себе: глаза горят, как-то нервно смеется, движения резкие...

- Погодите... Вы сможете опознать того, второго, который был с Чезаре, если вам покажут его фотографию?

- Смогу. Но не стану. Да, я мразь, трус, все верно... Но я не пойду на драку, это бесполезно.

- Я пойду, - сказал Степанов. - Я старый и потом иностранец, мне терять нечего, вы хоть для меня-то опознайте, ладно?

- Ладно, - как-то сломавшись, тихо ответил Роберто и посмотрел на шумную римскую улицу, что вела к вокзалу; они сидели у окна в маленькой траттории и пили кофе одну чашку за другой; хозяин был турок, варил по стамбульскому рецепту, очень вкусно.

- Я начинаю догадываться, что случилось, - сказал Степанов. - Чезаре присутствовал при съемке?

- Он вошел, когда все началось... Тот тип, который должен был с ней лежать под простыней, был действительно сексуальный маньяк, а ее они напичкали каким-то зельем или еще чем, это я вам говорю точно, иначе объяснить нельзя... Руиджи закричал, мол, надо прервать работу, а Чезаре шепнул что-то оператору Эусебио, и тот продолжал крутить мотор, Руиджи снова крикнул "стоп", но Чезаре и ему сказал что-то... Нет, я знаю, что он им сказал, потому что мне он тоже шепнул: "Сынок, так надо, а тебе я кладу в карман двадцать пять тысяч долларов..." И положил их мне в карман... А я взял... Вот так-то... Назавтра Франческа потребовала, чтобы тот кусок пленки сожгли; она приехала в павильон желтая, совершенно больная, с огромными синяками под глазами... На съемке-то после она уснула, и не думаю, чтобы помнила то, что было, я ж говорю, они ее чем-то накачали, пообещали, что эпизод будет в рамках приличия, не хуже, чем в "Калигуле" или "Эммануэле", мы же просто-напросто сняли все от начала и до конца, а она выходила замуж за Фредди... Понятно? "Неуравновешенность, артистическая натура..." Вздор мерзавцев, которые знают правду... Они считали, что ее можно купить за миллион, и ошиблись в расчетах...

- Убили, опасаясь разоблачения, или она застрелилась?

- Застрелилась... Вообще-то они ее застрелили накануне, на съемках или еще раньше, когда Дон Баллоне подсчитывал, какой будет профит с этой сцены... Им же было плевать на нее, какое им дело до человека, если можно взять сто миллионов... Я ведь взял двадцать пять тысяч...

- Зачем же тогда они устроили катастрофу Руиджи, когда тот ехал на процесс?

- А потому что Руиджи стал словно сумасшедший после того, как она застрелилась... Он избил Чезаре, он бил его в кабинете, сломал ему нос... А тот даже не вызвал полицию; Руиджи связали наши осветители и пожарники... Его перекупили в госпитале... Два месяца он был при смерти, не мог говорить, думали, что навсегда уже парализован... Вот так, Степанов... А вы говорите, сюжет о том, как шлепнули миллионера... Да черт с ними, с этими миллионерами... Вот сюжет, но разве хватит у вас сердца снять его и написать?.. У меня нет...

- Пленка цела? - спросил Степанов. - С теми кадрами?

- Не знаю...

- Можете узнать?

- Зачем?

- Чтобы отомстить...

- Я же сказал, в это дело я не вхожу, я дерьмо, нет мне прощения..

- Так вас никто и не приглашает в это дело... Помочь-то самому себе, чтоб не так было грустно доживать, неужели не хотите?

- Вы очень страшно сказали: доживать... Что ж, я узнаю... А как можно отомстить, имея на руках ту пленку?

- Это мое дело, Роберто, вы же не хотите лезть в драку...

- Едем, - Роберто поднялся, положил на стол мятую купюру, сказал официанту, что сдачи не надо, и суетливо пошел к выходу.

Через час он передал Степанову ролик.