Юлиан Семенов - Пресс-центр

- Но я плохо говорю по-английски, - ответила синьора Сфорца-Руиджи. - И потом о чем вы хотите с нами беседовать?

- У меня есть предложение для вашего мужа...

- Сценарий?

- Да.

- Но он больше не работает, он болен...

- Тогда синьор Руиджи, возможно, посоветует, с кем мне стоит переговорить. Джульетта сказала, что он даст самую разумную рекомендацию.

- Но Джульетта не звонила нам...

- Хорошо, я попробую сейчас же еще раз связаться с нею.

Он познакомился с Джульеттой, маленькой очаровательной актрисой, в Мадриде на телевидении; они вдвоем вели передачу, подобную той, которая называется у нас "С добрым утром"; потом часто перезванивались; в голосе Софи Сфорца чувствовался страх; Степанов понял, без рекомендации его не примут, а ему необходимо увидеть этих людей, он просто-напросто не имеет права их не увидеть.

...Джульетта, к счастью, оказалась дома, в Риме, обещала перезвонить Сфорца сразу же.

...Через час Степанов остановил машину возле маленького особняка, стоявшего в горах, над озером; трещали цикады; он сначала даже не поверил своим ушам, все- таки октябрь; какая-то странная птица пела в лианах; господи, как похоже на Абхазию, подумал он, только здесь нет доброго Алябрика, веселого и шумного бармена из пансионата "Апсны".

Он позвонил в дверь; в прихожей вспыхнул свет; кто-то приник к глазку; холодно лязгнул замок; второй; на пороге стоял высокий, молодой еще мужчина в белом костюме.

- Проходите, - сказал он на великолепном английском, - мы ждем вас.

В большом холле было сумрачно, лишь одна настольная лампа; дверь на веранду открыта; там сидела женщина, как две капли воды похожая на покойную Франческу, только седая, хотя лицо юное. В ее длинных, очень тонких пальцах был зажат длинный мундштук, сигарета тоже длинная, ярко-желтого цвета; пальцы чуть дрожали, хотя она всячески пыталась эту дрожь скрыть.

- Садитесь, синьор Степанофф, мы готовы выслушать сюжет вашего сценария, - сказала она. - Мой муж пообещал Джульетте проконсультировать вас. Вы действительно из России?

- Да.

- И намерены туда вернуться?

- Бесспорно, - Степанов улыбнулся.

- Но ведь там сейчас невозможно жить, такой террор.

Степанов снова улыбнулся.

- Ничего, переживем, здесь тоже не без террора, но ведь вы не собираетесь уезжать...

- Хотите выпить? - спросил Руиджи.

- Нет, спасибо, если только стакан воды.

- С газом?

- Да какой угодно, только б холодная была...

Руиджи принес воды, присел рядом с женою, вздохнул с хрипом, прокашлялся.

- Давайте ваш сюжет, я весь внимание.

- Сколько времени вы мне отпускаете?

- Все зависит от того, как мне покажется история.

- Покажется, - убежденно сказал Степанов, чувствуя напряженность Софи и ее мужа. - Вам покажется... Речь идет о политическом преступлении... В некоем городе в президентском апартаменте (23) отеля был обнаружен труп миллионера...

- Это вымысел или факт? - спросил Руиджи.

- А вам бы как хотелось?

- Мне бы хотелось вымысел, - ответил он.

- Ладно, - согласился Степанов, - тогда я не стану называть убитого Леопольдо Грацио, а назову его просто Леопольдо.

- Не сходится, слишком близко, и потом Грацио, как я знаю, не был убит, а покончил с собой в связи с угрозой банкротства.

- Тогда назовем покойного Джоном, перенесем действие в Штаты.

- Это хорошее предложение, - откликнулась Софи Сфорца; ее обязательная улыбка была вымученной, тонкие пальцы по-прежнему мелко подрагивали.

- Так вот, Джон, бизнесмен и политик, был найден мертвым в своем номере; служащие отеля, пока еще, впрочем, не под присягой, заявили, что никто из посторонних к нему не входил; на пистолете, найденном поутру полицией, не было отпечатков пальцев; началось следствие; однако все те, кто мог дать показания в связи с обстоятельствами, предшествовавшими гибели миллионера, занятого в сфере энергетического, отнюдь не военного бизнеса, устранены; все, кто пытается продолжать расследование на свой страх и риск, делают это, ощущая на своей спине глаза, холодные неподвижные глаза, которые принадлежат людям, нанятым тем, кто не может позволить обнаружиться правде. Но если все-таки правда всплывет, а для этого надо не так уж много, два свидетельских показания, тот спрут, который задумывает и проводит в жизнь злодеяния, может быть раздавлен. Как сюжет?

- По-моему, интересно, - сказал Руиджи. - Но это не для меня, синьор Степанофф, это для Дамиани, "Признание прокурора" и все такое прочее, тем более что я перестал работать в кинематографе, я теперь на пенсии.