- Я по глазам вижу ваше отношение к генералиссимусу... Вы читали переписку Сталина с Рузвельтом и Черчиллем?
- Читал, - ответил Варравин.
- Ну и как? Сталин там выглядит серьезным политиком?
- Он выглядит серьезным политиком.
- А если так, то мы должны хранить респект к нему, как к лидеру, стоявшему у руля антифашистской борьбы?
- Он мог стать у руля этой борьбы в тридцать девятом году, если бы не заключил договор с Гитлером.
- Ой ли! Ну, ладно. Допустим, эта тема для разговора, но вы ответьте на мой вполне конкретный вопрос столь же конкретно. Обязаны мы хранить респект к лидеру, который стоял у руля всенародной борьбы против Гитлера?
- Народ победил нацизм, а не Сталин.
- И это верно, - ответил я. - Только вы по-прежнему уходите от прямого вопроса. У нас, к сожалению, традиционно сильна привычка судить, не ведая, бранить, не читая, хвалить, не имея на то достаточных оснований.
Варравин спросил разрешения закурить, достал пачку <����Явы> (самые ненавистные мне сигареты, табачная индустрия намеренно травит сограждан: как можно продавать людям эту зловредную вонь?!), затянулся, пустил сизый дым к потолку и ответил:
- Что ж, вы меня вынудили ответить вам в положительном плане: мы обязаны хранить респект к тому лидеру, который возглавлял антифашистскую борьбу.
- У вас есть какие-то личные основания крепко не любить Сталина? Не отвечайте, если неприятно. Скажу про себя: у меня все основания его обожествлять: отец - из безграмотной семьи, - закончив Институт красной профессуры, стал секретарем райкома в тридцать восьмом, а в сорок первом ушел на фронт, получил Героя, после войны работал заместителем министра сельского хозяйства... Я с ним, кстати учась на экономическом, крепко спорил: он говорил, что только максимум вложений в сельское хозяйство даст нам изобилие, а я утверждал, что колхознику надо гарантировать свободный труд на земле, щедро за него платить, а не опутывать чудовищными налогами... Мы разошлись с отцом - а он был замечательным, очень чистым человеком - по всем экономическим позициям еще до пятьдесят третьего года... Но это так, к слову... Второй вопрос-ответ: зачем Сталину понадобилось уничтожать в тридцатых годах, да и после пролетарский состав партии, интеллигенцию, пришедшую в революцию с Лениным? Зачем вместо этой когорты он привел к лидерству молодых руководителей, девяносто пять процентов которых происходило из бедных крестьянских семей? Не из справных хозяев, а именно из бедняцких горлопанов... Они, кстати, и стали во главе страны после ухода Хрущева: <����тишь да гладь> - вот оно, безвременье... И у меня возник следующий вопрос: приводил ли Сталин выходцев из бесхозных крестьян к руководству рабочей державой осознанно? Или это произошло стихийно? Если это был осознанный политический маневр, тогда речь должна идти о термидоре, подмене одного метода мышления другим, в чем-то противоположным... Тридцать седьмой год... Может быть, Сталин не смог удержать стихию доносов, оговоров и сведения счетов? Но допустим ли сам повод для массовых репрессий, то есть сведение личных счетов с теми членами Политбюро, которые работали вместе с ним начиная с семнадцатого года и по двадцать шестой - в случае с Троцким, Каменевым и Зиновьевым? Или по тридцатый - я имею в виду Бухарина, Рыкова и Томского. Ведь процессы тридцатых годов тщились доказать, что Ленин в Политбюро был окружен немецкими и японскими шпионами, - с самого начала революции! Лишь он один, Сталин, был чист и верен идее... И я с ужасом говорю себе: но ведь и это уже было в нашей истории! При Иване Грозном было! Он убрал всех политических противников, кто помнил его юношеское беспомощное худосочие... А следом за этим начались массовые казни, - опричнина сладостно искала, кого бы потащить на плаху, показания выбивали, людей пытали, мучили, унижали... Не поэтому ли Сталин попросил Эйзенштейна сделать фильм об Иване? Далее я спрашиваю себя: каков был резон для Сталина уничтожать цвет Красной Армии? Не только командование во главе с Тухачевским, Якиром и Уборевичем, но даже командиров дивизий Рокоссовский-то чудом спасся, фразочку <����нашли время в тюрьме сидеть, воевать надо> Сталин сказал ему в трагические дни... Неужели он всерьез верил в заговор полковников и капитанов? Полагал, что все они хранят память о Троцком, первом председателе Реввоенсовета? И потому оголил все границы страны? Значит, он верил в <����доброту> гитлеровцев? А истым ленинцам не верил? В чем же дело? Вот вам, товарищ Варравин, мои вопросы... Их множественность надежней односторонности... Что же касается экономических методов Сталина, то здесь я - самый крутой его противник... Не знаю, помните ли вы, что до пятьдесят четвертого года наше крестьянство не имело паспортов и не могло вольно уехать из обираемой налогами деревни? Реанимация крепостного права? А как еще прикажете называть?
Читать дальше