Юлиан Семенов - Репоpтеp

- Вы к Виталию Викентьевичу? Товарищ Варравин? Вас ждут...

Комната была странная: круглый стол карельской березы, кресла, обитые белым атласом, два книжных шкафа, шведская стенка, штанга и раскладушка, заправленная солдатской шинелью.

- Проходите, Иван Игоревич, - сказал Бласенков, - гостем будете... Чайку изволите? Или кофэ?

- Благодарствуйте, - ответил я. - Не утруждайте себя хлопотами.

- Да разве это хлопоты?! Вот когда мы в лагере чифирили - то были хлопоты: где хорошего чаю достать, как сахарком разжиться, как на кухню пролезть?! А сейчас - лафа, все жизненные блага умещаются на сорока метрах...

- Вы чифирь в каком лагере варили? В нашем? Или гитлеровском?

- У немца разве что достанешь?! Немец, он и есть немец! Во всем порядок... Нет, это только наши пареньки из лагерной охраны нам чай тайком на воле покупали - народ добр, отходчив сердцем, злобы таить не умеет...

- У меня к вам несколько вопросов... Ответите?

- А чего и не ответить? С превеликим удовольствием... От чаю наотрез отказываетесь?

- Наотрез.

- Брезгуете?

- Брезгую, - ответил я с облегчением, ибо он помог мне этим словом обрести спокойную снисходительность: вблизи его лицо не казалось столь вальяжным и моложавым, были заметны мелкие морщинки на впалых висках, он мучительно скрывал агрессивную тревожность глаз, но давалось ему это с трудом, - что-то в них то и дело подрагивало, они жили своей, особой жизнью, глаза вообще трудно подчиняются воле; магическая фраза <����посмотри мне в глаза> не нами выдумана - древними; зеркало души как-никак...

- К вашим услугам, товарищ Варравин, готов отвечать...

- Мне бы хотелось узнать: при каких обстоятельствах вы попали к немцам?

- Шандарахнуло волной во время бомбежки об стену сарая, потерял сознание - вот и конец красноармейцу, - он вздохнул. - Вполне, кстати, типическая ситуация, большинство наших попадали в плен ранеными... Или если винтовок не было, не каждому ведь давали, сам, мол, у ганса отвоюй...

- А где это случилось?

- На Смоленщине... А деревню запамятовал, мы ж в нее только вошли, а тут - немец! Не пообвыклись даже, из огня да в полымя...

- Это было во время нашего отступления?

Бласенков медленно поднял на меня серые глаза, смотрел долго, неотрывно, а после странно подмигнул:

- Так ить, Иван Игоревич, война она и есть война, то они нас жмут, то мы их...

- Я к тому спрашиваю, чтобы понять: вас сразу угнали в лагерь или пришлось побыть какое-то время в той деревеньке?

- На второй день угнали, лишь только в себя пришел... Но эта тема слишком горька мне, Иван Игоревич... Об этом эпизоде меня три дня мотали в СМЕРШЕ, когда Красная Армия вызволила из гитлеровского концлагеря... Сначала у гитлеровцев страдал, потом у своих... Не хочется об этом говорить, ей-богу... Что у вас еще? К вашим услугам...

- Когда вы служили пропагандистом в армии Власова, кто...

Бласенков перебил меня:

- Одна минуточка! Я бы просил вас иначе сформулировать вопрос: <����Когда вы были внедрены патриотическим советским подпольем в ряды власовцев, как долго работали так называемым пропагандистом?> На такой вопрос я вам отвечу.

Ах ты, моя пташенька, подумал я, вот ты и попался!

- Принимаю поправку... Считайте, что я задал вам именно такой вопрос.

- После того как мне, обманув бдительность нацистов, удалось пробраться в пропагандистскую роту Русской освободительной армии и наладить связь с волей, я работал пять месяцев...

- С кем осуществляли связь на воле?

- Думаете, назову имена патриотов?! Да они, может, по сей день живут в Западном Берлине! Хотите, чтоб людей вздернули на дыбу?!

- Почему же? Таких людей надо награждать... Мы награждаем героев Сопротивления и в Бельгии, и в Норвегии, как-никак страны НАТО, а Западный Берлин - особый город...

- А неофашисты?! Нет, нет, если вызовут в компетентные органы, я открою имена, а так - увольте, я берегу друзей по совместной антифашистской борьбе...

- А кто направил вас на внедрение к Власову?

- Извеков Анатолий Кириллович, старший политрук, царствие ему небесное...

- Когда погиб товарищ Извеков?

- В сталинских лагерях он погиб, Иван Игоревич... Вместо Золотой Звезды получил четвертак...

- Где именно, не знаете?

- Где-то в Сибири...

- Откуда вам это известно?

- Слушайте, Иван Игоревич, а ведь вы меня вроде бы допрашиваете! Меня много допрашивали, надоело, раны бередит, рождает горькие воспоминания, за прожитую жизнь становится горько...

И я решил ударить:

- Анатолий Кириллович Извеков жив.