Фридрих Незнанский: Ночные волки

Оставалось одно – идти на рынок, работать грузчиком. Он так и сделал. Но, проработав два дня, понял: не его стихия. Сам труд его не смущал. Тут по пословице: стерпится – слюбится. Отравляли душу так называемые коллеги, мужики-грузчики, которые и часа не могли прожить, чтобы не отправить в свое нутро полстакана водки. А то и стакан.

Несмотря на лихость своей профессии, в которой хватало и копоти, и гари, и речного ила, Сергей Козлов был нежен душой, его коробило все грубое. Он и в кино пошел потому, что хотел служить чему-то высокому. Кино казалось ему таким местом, где все, что есть в нем лучшего, проявится и расцветет. Он не переоценивал свою профессию, хотя и понимал, что некоторые фильмы она просто «вытаскивает».

В конце концов пришлось бежать с рынка. Светлана не выспрашивала, что там у него случилось, переживала молча. Глядела на него с опаской: боялась, что запьет.

Нет, он не запил. Целыми днями валялся на диване и тупо глядел в экран телевизора, вставая только поесть или поменять кассету в видеомагнитофоне. И – молчал. Постоянно молчал, отвечая на все вопросы односложно: «Да», «Нет», «Не знаю».

С сыном Алешкой тоже иссякли все отношения. Какому пацану понравится, что его отец, которым он привык гордиться, валяется целыми днями на диване, небритый, хмурый, полусонный. Поначалу он подходил к отцу, спрашивал о чем-нибудь, но какого мальчишку не обидят такие ответы: «Да», или «Нет», или «Не знаю»… И сын перестал его беспокоить.

Алешке было восемь лет. Назвал его Сергей в честь Алексея Инсарова: не знал тогда, что разойдутся их пути-дорожки, что станут злейшими врагами. Вот ведь как бывает в жизни…

Через пару недель после того, как Светлана ушла, позвонил Сергею незнакомый мужчина и предложил встретиться. Странный был разговор.

– Алло! – произнес густой баритон, который Сергею никого не напомнил. – Это господин Козлов?

Сергея до этого никто еще не называл «господином».

– Да, – ответил он.

– Здравствуйте. Моя фамилия вам ничего не скажет, но я представлюсь – Кравцов.

– Действительно, – сказал Сергей, – ваша фамилия ничего мне не говорит.

– Это не важно, – откликнулся незнакомец. – У меня к вам деловое предложение. Могли бы мы с вами его хорошенечко обсудить?

– Я не пью, – ответил ему Сергей.

Мужчина добродушно рассмеялся.

– Это прелестно, – сказал он, закончив смеяться. – У вас неплохое чувство юмора. Думаю, что мы с вами сработаемся. Даже уверен.

– Что конкретно вы хотите мне предложить? – спросил Сергей. – Я каскадер, но на киностудиях меня не любят. Говорят, что непрофессионален. Вы в курсе?

– О да! Мы в курсе. Вы и не представляете, насколько мы в курсе всех ваших дел.

Сергей насторожился:

– В каком смысле?

– В прямом, – ответил ему Кравцов. – Например, мы знаем, что вот уже несколько месяцев вы находитесь без твердого источника доходов.

– Не я один.

– Еще мы знаем, что от вас ушла супруга, – добавил Кравцов.

– Это и соседи мои знают.

– И что Инсаров перекрыл вам все дороги.

– Вы действительно много обо мне знаете.

– И как? Мы договорились?

– О чем? – удивился Сергей. – Разве мы с вами что-то обсуждали?

– Пока – только о встрече, – сказал Кравцов. – Остальное – с глазу на глаз.

Сергей замялся и протянул с сомнением:

– Н-ну, не знаю.

– Кстати, – вдруг как бы вспомнил Кравцов. – Забыл вам сказать: согласившись только на встречу с нами, вы заработаете пятьсот долларов. Независимо от результата нашего разговора.

– Как это?! – не понял Сергей.

– Очень просто, Сергей Вениаминович. Вы приходите на встречу, и я вручаю вам пятьсот долларов только за то, что вы пришли. А потом мы начинаем беседовать.

– А если я возьму деньги и тут же уйду?

Сергей почувствовал, что его собеседник на другом конце провода улыбается.

– Вы, конечно, человек любопытный, – сказал ему Кравцов. – Но поверьте, вам стоит нас выслушать. В конце концов, мы предлагаем вам работу по профессии. Так сказать, по вашему профилю. Выслушать-то просто вы можете?

– Ну что ж, – решился Сергей. – Где и когда?

– Запишите адрес, Сергей Вениаминович.

Так он стал членом преступной группировки.

Работа была посильной – приходилось делать то, что он привык делать: падать, прыгать и так далее. Его никогда не посвящали в детали предстоящей операции, да его и не интересовало это. Он приходил, делал то, что от него требовалось, и получал свой гонорар – «постановочные», как он их называл. Работу свою он делал один-два раза в месяц. И каждый раз получал за это пять тысяч в твердой валюте.