Фридрих Незнанский: Когда он проснется

Что делать? Пожалуй, Костя знал ответ на этот вопрос.

Лева едва сдерживался, чтобы не гнать свою «девятку» как можно быстрее. Но ему приходилось ехать не быстрее семидесяти километров в час, чтобы не выделяться из ряда таких же грязных, замызганных, покрытых прилипчивой московской грязью автомобилей, в три ряда заполонивших проспект Вернадского.

Промелькнул гаишник в объемистом тулупе с поднятым воротником. На перекрестке со стороны центра скопилась страшная пробка, Лева мысленно возблагодарил Бога, что им не нужно ехать в том направлении.

В салоне «девятки» запахло эфиром.

– Что, что такое?! – заволновался Левчик.

– Я немного разлил на сиденье, – признался Богдан.

– Сколько? Много? Мы сами не вырубимся?

– Ты же у нас профессор, чего ты меня спрашиваешь?– огрызнулся Богдан. – Я на всякий случай форточку не буду закрывать.

– А если девчонка очнется? – всполошился Лева. – Лучше закрой.

– Да ладно тебе. Ты лучше скажи: эта фигня вообще долго действует?

– Не очень. Несколько минут. Держи все время платок возле ее носа.

– Сколько это – «несколько»? Три минуты, пять, пятнадцать?

– Сколько надо, столько и будет! – разозлился Лева. – Только не отпускай платок.

Богдан заглянул в лицо спящей.

– А она не каюкнется? – с сомнением поинтересовался он.

– Не должна.

Ехали они не долго, минут пять, и вскоре свернули с проспекта на узкую улицу. Потом проехали немного вниз, и вскоре машина, вписавшись в темную арку, оказалась во дворе жилого дома.

– Ну вот, – с облегчением вымолвил Левчик, – кажись, все тихо.

В занесенном снегом тихом дворе высотного сталинского дома, в условленном месте, их ожидал джип, синий «ниссан». За рулем сидел мужчина лет тридцати.

– Живе вильна Украина! – бодрым тоном приветствовал его Богдан.

– Здорово, Михась, – кивнул Лева.

Мужчина молча деловито кивнул.

Спящую девушку под руки вытащили из машины и положили в багажник джипа. Руки ее склеили за спиной широким скотчем.

– Рот тоже, – тихо посоветовал Михась.

Богдан оторвал зубами еще кусок скотча и наклонился, чтобы заклеить жертве рот.

– Подожди. – Лева накрыл лицо девушки платком и на всякий случай плеснул сверху на платок еще эфира. – Поверху заклеивай.

– Фу, гадость, – сморщился Богдан и, стараясь не нанюхаться эфира, задержал дыхание.

Девушку накрыли ковром и набросали сверху пустых картонных коробок от электрических чайников. Багажник заперли.

– Ну все, можешь прощаться со своей старушкой. – Богдан похлопал Леву по плечу.

Лева на всякий случай предусмотрительно протер руль своей машины носовым платком, вытащил магнитолу и вырвал из гнезда для антенны маленький радиомикрофон направленного действия, приобретенный давеча на Митинском радиорынке. Затем запер «девятку», а ключи зашвырнул подальше, за заборчик детского сада. Они пролетели метеором по широкой дуге и глубоко утонули в сугробе.

– Мог бы и в зажигании оставить, – сказал Богдан.

– Вот еще! Не хочу, чтобы какой-нибудь лох ее угнал.

Богдан хохотнул.

Подельники сели в джип. Зажглись фары. «Ниссан» спокойно вырулил со двора и исчез, слившись с потоком машин на залитом огнями проспекте.

День не задался с самого утра. Во-первых, будильник не зазвонил и я проспал. Во-вторых, торопясь на работу, я опрокинул полную кофеварку на пол, после чего остался почти без завтрака. Затем долго пытался завести мотор своей машины – из-за сильного мороза удалось это только спустя полчаса. Так что на работу я опоздал основательно. Можно было бы продолжать этот список – в-третьих, в-четвертых, но зачем? Неудачный день у меня сегодня – вот и все.

Зимы в Москве последнее время какие-то непонятные. Вроде бы по всем приметам еще ранней осенью ожидается страшная стужа, по крайней мере с середины декабря до конца февраля. Гидрометцентр устами симпатичных девушек в обтягивающих формы платьях ежедневно по нескольку раз пугает граждан «самыми сильными морозами со времен страшной зимы 1941 года». Депутаты твердят о сорванной подготовке к зиме, экономисты как дважды два доказывают, что до следующего марта нам всем просто не дожить. Остальная Россия еще куда ни шло, а вот Москва просто промерзнет насквозь и рассыплется на тысячу осколков, как сердце сказочного героя Кая из «Снежной королевы» (не путать с певцом Каем Метовым). Услышав все эти страшилки, люди кидаются кто куда. Зажиточные граждане оккупируют рынки и магазины меховых изделий, где затариваются дубленками и шубами. Те, кто победнее, бежит в электротовары, чтобы успеть запастись мощными отечественными рефлекторами до начала трескучих морозов.