Фридрих Незнанский - Когда он проснется

Наверное, нет на земле человека, в жизни которого не произошло бы что-то, о чем ему меньше всего хотелось вспоминать. А если все-таки шальная мысль вдруг набредет на запретную тему, то рискуешь почувствовать то, что Островский называл «мучительной болью». Была такая история и в жизни Елены Александровны Мартемьяновой. На первый взгляд ничего особенного. Но даже спустя много лет при воспоминании об этом случае по спине пробегал холодок…

Елена Александровна не раз в душе возвращалась к крамольной мысли, что лучше было бы ей вовсе не заводить детей… Дела, работа, то да се… Куда уж тут детей на шею вешать? Но через семь лет замужества врачи вынесли Елене Александровне печальный приговор: или немедленно беременеешь и рожаешь, или остаешься бездетной на всю жизнь. Стрессы и нервные перенапряжения на работе дали себя знать.

В те годы Лена Мартемьянова не думала о детях. Ей казалось, что все еще впереди, она чувствовала себя молодой: всего-то двадцать восемь! Она едва-едва чего-то достигла, и что же теперь: все бросить, обложиться пеленками и горшками, ходить с коляской на детскую кухню? Ну, конечно, в ее положении эти проблемы гораздо менее ощутимы, чем для подавляющего большинства российских женщин, но все же…

Но муж Валерий Николаевич уперся рогом и поставил ультиматум: если у нас не будет детей, я подам на развод. Раздосадованная, Елена Александровна едва не возненавидела мужа за этот «шантаж». Развод был для нее неприемлем, он портил анкету, автоматически перечеркивал всякий шанс карьерного роста. Но с другой стороны, если разобраться, бездетная женщина тоже вызывает много сплетен и кривотолков. Поэтому Елена Александровна подумала-подумала, да и решилась…

Так родилась Оля.

Конечно, жизнь изменилась. Привыкшая жить «на баррикадах», оказавшись почти запертой в четырех стенах, Елена Александровна злилась на мужа, на ребенка, на весь свет. Но к счастью, ей очень скоро удалось спихнуть заботы о слабенькой, вечно ноющей и вечно болеющей девочке на руки обожаемого супруга и вырваться из семейной клетки на волю. Приближались выборы в Верховный Совет, а в связи с ними сверху пришло распоряжение подготовить и провести очередные выборы в местные и областные Советы.

Советская избирательная система предусматривала негласные квоты для различных категорий граждан, которых следовало выдвинуть в депутаты. Определенный процент отводился женщинам: рабочим, колхозницам, служащим, среди них должно было быть определенное число партийных и беспартийных, имеющих высшее образование и восемь классов средней школы… В партийных документах не для общего употребления указывался социальный статус, возраст, национальность и иногда даже приблизительные внешние данные кандидатов. Следовало следить, чтобы женщина-депутатка российского Совета народных депутатов ни в коем случае не оказалась, например, одноглазой и хромой, следовало четко соблюдать квоты на евреев и нацменьшинства, не допускать «темных пятен» в биографиях и так далее. Основной «госзаказ» был на передовых доярок и свинарок, на передовиц производства, перевыполнивших годовой план, ткачих-многостаночниц и стахановок. Чаще всего в райкоме сначала подбирали кандидатуру, а надои, приплоды и прочие показатели приписывались уже потом.

В тот год из области в район спустили циркуляр на выдвижение кандидатом в депутаты областного Совета женщину, русскую, члена партии, из семьи рабочих, имеющую опыт работы на производстве, высшее образование, приблизительно тридцати – тридцати пяти лет.

В один прекрасный день Елену Александровну вызвал директор завода. В большом кабинете сидел «треугольник» – секретарь парткома, председатель профкома и сам директор. А также присутствовал не кто-нибудь, а сам первый секретарь райкома партии. Елена Александровна знала, что присутствие такого важного лица у них на заводе может быть вызвано только очень важными обстоятельствами. Так оно и вышло.

– Ну что, Мартемьянова, – произнес первый, листая какие-то бумажки, – мы тут посовещались с товарищами и решили, что лучшей кандидатуры нам не найти.

«Треугольник» закивал головами в знак полной поддержки слов первого. Елена Александровна молчала, соблюдая партийную субординацию.

– Решили мы выдвинуть тебя кандидатом в депутаты областного Совета народных депутатов, – торжественно и загадочно улыбаясь, как Дед Мороз, вытаскивающий из мешка подарки, произнес первый.