Фридрих Незнанский - Месть предателя

– Вы разбередили мою застарелую рану, Юрий Петрович…

– Честное слово, я не хотел этого делать… Простите, так уж получилось. Нехорошо, конечно…

– Вы предлагаете мне позвонить Кире… А о чем же я с ней смогу говорить?

– В последнее время ее не было в Москве. Но она появилась, и на все наши просьбы о встрече – мои и моего коллеги Вадима Райского, которого вы уже знаете, он тоже приятель Андрея и, кстати, первым привез меня в ваш ресторан, – отвечала отказом. Силой мы, естественно, не можем воспользоваться, и заставить больную женщину – так она сказала – отвечать на вопросы адвоката ее мужа, упеченного в тюрьму ее же стараниями, нам, увы, тоже не дано. Остается ждать судебного процесса, когда мы, уж будьте уверены, постараемся вынуть из нее душу. И из нее, и из ее любовника. Но это впереди. А невиновный тем временем пребывает среди уголовников, и за жизнь его не может поручиться даже тюремный надзиратель. Так что, не зная ничего из рассказанного вам мною, вы, по-моему, могли бы поинтересоваться, почему так долго ее не видели. Соскучились. Перемолвиться не с кем, все дела да дела. Устали. Настроение неважное. Мало ли что бывает у женщин. А может, какая-нибудь тайна личного плана, которой хотели поделиться… Не знаю. Лично мне нужно только поглядеть на нее вблизи, чтобы хорошо запомнить и взять стакан с отпечатками ее пальцев. И тоже так, чтобы это ни у кого не вызвало ни малейших подозрений. Тем более что все мои построения могут оказаться липой, а человек будет зря травмирован подозрением.

– А может быть, стоило бы ей все это объяснить? Вот как вы – мне.

– Я уже сказал: она не желает встречаться. Думаю, боится. Или у нее другие, более серьезные причины.

– Но какие же?

– Вероятно, она чего-то ждет. Что-то может резко измениться в ее жизни. А что в прошлом, ее уже, извините, не колышет.

– Не знаю, почему я готова поверить вам, Юрий Петрович… Но мне очень не хотелось бы фигурировать в ваших… соображениях ни в каком плане.

– Это я вам гарантирую категорически.

– Ну… хорошо, тогда я пойду к себе и постараюсь принять унылый вид. В знании психологии вам не откажешь. Отдыхайте пока.

Они прошли в центр зала и сели за столик вдвоем. Подошедший официант бара тут же зажег им свечу, принес от стойки бокалы.

Гордеев, сидевший в темном углу бара и не зажегший ни свечи, ни настольной лампы, вопреки стараниям официанта, мог наблюдать Бойко без всякого опасения, что она его увидит. А то еще и узнает. Чем черт не шутит!

Выглядела она великолепно, даже ослепительно. Ни о какой болезни, тем более душевной, и речи не могло идти. Рядом с ней очень броская Елена Петровна просто гасла. У Киры была короткая модная стрижка и светлые волосы покрыты блестками. Высокая шея, полная грудь, плавные движения оголенных рук – все указывало на то, что эта женщина знает себе цену. И бокал она держала чуть на отлете, а во второй, изогнутой лебединой шеей руке дымилась сигарета.

Елена Петровна что-то рассказывала, Бойко ее слушала, но, кажется, вполуха – между глотками и затяжками сигаретой. По всему было видно, что откровения подруги ее тяготили. Не настолько, чтобы прервать монолог, а просто как все необязательное, но с чем поневоле иногда приходится считаться.

Встреча не заняла и получаса. Последние десять – пятнадцать минут Кира почему-то вдруг заволновалась, стала оглядываться, словно слегка нервничая. Нет, она не должна была почувствовать на себе взгляд Гордеева, он не разглядывал красотку в упор, как это без всякого зазрения совести делали остальные, уже не совсем трезвые посетители бара. Кажется, и в разговоре у них произошел какой-то сбой. Может быть, не выдержала игры Елена Петровна, а подруга, как всякая актриса, вдруг почувствовала фальшь? Теребова, похоже, предложила ей перекусить, но Кира отказалась, судя по ее отрывистым жестам. Она уже порывалась встать и уйти. Неужели интуиция, будь она неладна!..

И тогда Елена Петровна поступила так, как и должна была: она забрала свой недопитый стакан, предложила то же самое сделать и Кире и, поднявшись, дунула на свечку. Обняв подругу за талию, Теребова медленно повела ее к выходу из бара. Они ушли, попивая на ходу и вызывая откровенную зависть у раздобревших было мужиков.

Минут двадцать спустя зазвонил телефон под стойкой у бармена. Тот снял трубку, выслушал и, найдя глазами Гордеева, позвал его к трубке. Жестами, не говоря ни единого слова.

Юрий взял трубку из его рук и услышал голос Елены Петровны: