Фридрих Незнанский - Лекарство для покойника

– У-уу! – было ответом на это его движение.

В свертке лежала бутылка армянского коньяка «Ахтамар» (настоящего). Восхищенно мычали по этому поводу Турецкий и Солонин. И даже давно уже не пьющий Меркулов, руководствуясь смешанными чувствами солидарности и ностальгии, присоединился к этим звукам.

За ирригацию пить, впрочем, и так не было нужды: справляли день рождения Турецкого. Что называется, в тесном кругу, в неформальной профессиональной обстановке, в его собственном рабочем кабинете. Реальное торжество было намечено на грядущую субботу, дома, на Фрунзенской набережной, к чему Ирина Генриховна, несмотря на занятость на работе – в музыкальной школе, неутомимо готовилась. Но сам Турецкий, давно и прочно питающий стойкую неприязнь к официальным мероприятиям с обязательными родственниками, знакомыми, полузнакомыми и совершенно незнакомыми гостями, не преминул устроить, как выразился все тот же Слава Грязнов, «легкую рекогносцировочку».

И вот в четверг в половине десятого вечера четверо друзей и коллег сидели в небольшой комнатушке старшего следователя по особо важным делам Генеральной прокуратуры Российской Федерации. К моменту прибытия Грязнова была начата и с негодованием отставлена в сторону бутылка фальшивой «Метаксы» (уничтожено 0,25 из 0,7 л) и полностью оприходована – вполне натуральной «смирноффской» рябины на коньяке (0,5 л). Поскольку Меркулов еще вообще не пил, семьсот пятьдесят граммов спиртного пришлись на Турецкого с Солониным, из которых последний, как младший по возрасту и званию, тактично отпил не больше одной трети. В результате чего только-только начинал чувствовать легкое тепло в жилах и в присутствии Меркулова не мог позволить себе полностью расслабиться. Зато Турецкий сиял как медный таз и готов был любить всех на свете.

Так что по вполне понятным причинам грязновский сюрприз, он же – подарок лучшему другу был встречен нескрываемым одобрением. Остальные «гости» отметились следующими презентами. Меркулов клятвенно обещал в ближайший месяц-другой не поручать Турецкому дел за пределами Московской области. Турецкий пришел в восторг и сказал, что лучшего подарка у него в жизни не бывало. Но он еще не видел следующего.

Витя Солонин преподнес другу и наставнику новенький кейс, удивительно легкий, тонкий и вместительный. Кейс был снабжен двумя кодовыми замками, к каждому из которых полагался отдельный ключ. В свете недавней утери бумажника это была изрядная компенсация.

Совместному осмотру, сопровождавшемуся исключительно одобрительными восклицаниями, подвел итог Грязнов, категорически заявивший, что лично он, Вячеслав Иванович, жутко лажанулся, притащив бутылку пусть и отличного, но всего-навсего коньяку, надо было сговориться с Солониным и подарить Турецкому первоклассные наручники, поскольку такой изящный чемоданчик надо непременно пристегивать к руке, как это заведено в американских боевиках…

К этому моменту уже дважды звонила Ирина Генриховна, нервно интересуясь причиной, по которой ее дражайший супруг застрял на работе, хотя еще утром совершенно категорически обещал уж именно сегодня приехать пораньше. Но неизменно натыкаясь на интеллигентный и совершенно трезвый голос заместителя Генерального прокурора по следствию Константина Дмитриевича Меркулова, который информировал ее о затянувшемся производственном совещании, и несколько этим (трезвым голосом) успокоенная, опускала трубку.

Слава богу, летняя жара потихоньку спадала и не грозила больше стандартными московскими катаклизмами – то тридцатидневными засухами, то шквальными ливнями и градом с куриное яйцо, а то и просто концом света. Так что кондиционер работал вполне формально, создавал, так сказать, шумовой эффект, а трое мужчин вполне комфортно чувствовали себя в рубашках с ослабленными галстуками. Четвертым был Турецкий. Галстуков он не носил в принципе, но это не значит, что у него их не было. В иные дни рождения их приходилось принимать от гостей пачками да еще и спасибо говорить.

Наконец «Ахтамар» был вскрыт и разлит по емкостям, которые для такого случая Турецкий даже предварительно ополоснул, чтобы драгоценная жидкость ни в коем случае не смешивалась с запахом предыдущей влаги. Меркулов поднял свой стакан, на дне которого плескались символические капли.

– Александр! Ты относишься к тем редким людям, которые…

Зазвонил телефон. Турецкий с досадой снял трубку:

– Да.