Фридрих Незнанский - Убей, укради, предай

В восемь Реддвей не вернулся. В половине девятого он позвонил и попросил Турецкого выехать из Варшавы по Познанскому шоссе и добраться до въезда в Кутно.

– Не забудь кроссовки и проверь, нет ли «хвоста», – попросил Питер.

– А бутербродов тебе не взять?! – взорвался Турецкий, возмущенный непомерной конспирацией, но Реддвей уже бросил трубку.

«Хвоста» не было.

Турецкий перепроверился не один раз и в городе, и на трассе. Кулинич его игнорировал. Или до сих пор не знал о том, что он в Польше.

Реддвей ждал у обочины, сел в машину и попросил заехать в жидкую березовую рощицу у самой дороги. В рощице расположились трое широкоплечих молодых людей с обветренными, суровыми лицами и большими бесформенными сумками типа тех, в которых Шварценеггер обычно таскает автоматы и разобранные ракетные установки.

– «Первый», «второй», «третий», – как бы представил молодых людей Реддвей. – Мои курсанты, добровольцы. – Он разложил на земле мелкомасштабную карту. – Мы сможем быть на месте к одиннадцати часам. Место встречи на западной окраине Нивицы внутри лесного массива. Дорога здесь одна, машину оставим не менее чем за три километра до точки, дальше пересекаем поле, это необработанная земля, нейтрализуем охрану, ждем появления объекта и берем его. За дело, джентльмены.

«Второй» извлек из недр своей сумки камуфляж для Турецкого и Реддвея.

– Ты что, в Гармиш слетал? – Турецкий был поражен.

– Не слетал, а съездил, – буркнул Реддвей. – Переодевайся.

Они ползли через поле, заросшее высокой травой, ее колючие стебли неприятно задевали лицо и шею. Турецкий практически не видел, что происходило вокруг него, только огромные ботинки Реддвея были все время перед глазами.

Такой вот ковыль или камыш, как объяснил Реддвей, самый опасный участок: если Кулинич выставил заранее своих «быков» вокруг места встречи, то у кромки поля часовой будет торчать обязательно. Поскольку когда кто-то пробирается через подобную преграду, камыш начинает совершать волнообразные колебания, нарушая равномерность травяного ковра и указывая таким образом место вторжения. Поэтому движение по такому пространству должно совпадать с порывами ветра, которые смазывают всю картину. В то, что боевики Кулинича знакомы с подобными тонкостями, Турецкий не очень верил, но изо всех сил старался двигаться синхронно с Реддвеем, который, в отличие от него, эти самые порывы этого самого ветра как-то отслеживал.

И сидел бы себе в родном кабинете, корил себя «важняк», пописывал бы бумажки в местные органы, пусть бы они и ловили Кулинича. Нет! На подвиги потянуло. Ладно бы еще в городе, а то чисто поле, марафон на брюхе, так и радикулит заработать недолго. Хорошо хоть сухо, если б в болото пришлось лезть, точно бы послал все к чертям.

Турецкий уже видел впереди начало леса и был готов подняться наконец на ноги, как вдруг Реддвей предостерегающе поднял руку. Прямо перед ними, чуть вправо, стоял человек, в руках у которого был автомат. Он всматривался в пространство, покрытое травой и освещаемое лунным светом. Но он сконцентрировал все внимание прямо перед собой и практически не следил за флангами.

«Первый» бесшумной тенью вырос слева от него. В панике часовой инстинктивно взмахнул автоматом, видимо забыв, как им пользоваться, и стараясь нанести удар прикладом по нападающему. «Первый», ухватив оружие за ствол, вывернул его через голову часового и нанес ему удар по голове, добавляя резкий выброс колена в солнечное сплетение.

Связанного «быка» оттащили в траву, путь к лесу был свободен. Где-то невдалеке сзади остановилась машина, Крученый приехал точно в назначенное время.

Реддвей осматривал опушку из-за высокого, поросшего мхом валуна.

– Сигареты! – прошептал он, указывая рукой направление. – Прямо впереди и чуть влево от дороги. В самом начале леса.

Турецкий всматривался в темноту, но по-прежнему ничего не видел.

– И не увидишь, – хрюкнул Реддвей. – Через листву почти незаметно, мерцание очень слабое, только при порывах ветра прорывается. Иногда мне кажется, что русские любят сигареты больше, чем женщин.

Господи, опять ветер, выругался про себя Турецкий, для полного кайфа еще надо было часы в гостинице оставить и компас – можно же по звездам ориентироваться, по мхам и форме муравейников. Цивилизованные же люди, неужели не могли где-нибудь в ресторанчике встретиться, посидеть с комфортом – нет, в индейцев поиграть захотелось!