Фридрих Незнанский - Главный свидетель

А разговорчики-то оказались очень любопытными!

И Паша решил, что, оно конечно, слушать – хорошо, интересно, но надо было бы озаботиться еще и записью, а так что? Но во всяком случае, поставить в машине магнитофон и подсоединить к прослушке никогда не поздно – и завтра можно обеспечить. Однако с этой минуты он уже не снимал наушников…

Первый разговор, который засек Паша, состоялся, когда Юлия Марковна еще ехала домой. Раздался телефонный звонок, кто звонил, было непонятно, а ответы мало чего говорили. Но все равно Паша с ходу навострил уши.

– Ну ты уже говорил про них, – сказала Юлия. – Я приеду сейчас и посмотрю. Честное слово, не помню, было что-нибудь или нет… Разве что давние… Ну лет пять-шесть назад, когда все еще было… понимаешь? У нее-то? Вряд ли… Я думаю, она их все давно уничтожила! Ну позвоню узнаю. А чего вам в его конторе не поинтересоваться? Есть же личные дела, то, другое… Ну да конечно, никто из нас не желает выглядеть полным идиотом. Ну посмотрю, я сказала, только не хотелось бы слишком поздно, я что-то в самом деле устала.

Еще ничего не понял Паша, но раздавшийся вскоре второй телефонный звонок, который теперь сделала Юлия, ему все почти объяснил.

– Лида, ты уже дома?.. Я ведь звоню на твой мобильник, ты чего, милая? Слушай, дело есть небольшое. Ты фотографии хранишь или давно повыкидывала? Я имею в виду наши, семейные… А Андрюшиной там или Гришиной нет, не помнишь? Погляди!.. Что, есть, да? И какие? О-о, ну это же вы были совсем маленькими. А последних нету? Жаль… Да как тебе сказать… Вспомнилось почему-то… Ладно, погляди внимательнее, может, что отыщется. Я как-нибудь перезвоню… Да, и еще одна новость, может не самая приятная. Адвокат-то заболел. И, говорят, крепко. Но это я так, между прочим. Пока, дорогая.

Вот чего, понял Паша. Кому-то очень понадобились фотографии Андрея и Григория. Зачем?

Паша достаточно твердо знал, где в настоящее время находится его бывший шеф, Григорий Ильич Носов, но никому бы в этом не признался. И прежде всего потому, что этого категорически не хотел Илья Андреевич, лично поддерживавший связь с сыном. А больше никому и не требовалось знать, в каких теплых краях сейчас осуществляет свой «гражданский долг» номинальный руководитель «станичников».

Паша позвонил Илье Андреевичу и сообщил о странном интересе к фотографиям его сына и племянника, который проявил вдруг неизвестный ему, Паше, но, видно, хорошо известный Юлии Марковне абонент.

Илья Андреевич попросил Пашу немедленно повторить ему все услышанное, но обязательно дословно, со всеми паузами в телефонных разговорах. Потом некоторое время молчал и вдруг произнес со злостью:

– Ах, сука!.. Паша, у нее есть кто-нибудь?

– Не знаю, сейчас она домой едет одна. А что дальше, буду смотреть.

– Смотри, Паша, внимательно и немедленно мне докладывай. Вам еще долго ехать?

– Я уже на Покровском бульваре, пять минут.

– Ладно, наблюдай, а я ей сам перезвоню.

Юлия находилась уже в лифте, когда запищал ее мобильник – свой, а не Филин. Она вышла на свою лестничную площадку, достала трубку из сумочки и, открывая дверь в квартиру, спросила, кто звонит.

– Одна приехала? – услышала голос Ильи.

– Слушай, ты мне сегодня надоел! – воскликнула она. – Мы договорились, что тебе еще требуется?

– А ждешь кого? – настойчиво продолжил Носов.

– Н…никого, – быстро ответила Юлия и подумала, что наверняка выдала себя вот этой секундной задержкой. – Я не понимаю, что тебе от меня надо?

– Значит, никого?.. Ну что ж, тогда я сам к тебе сейчас приеду.

– С какой это стати? Я тебя просто не пущу, и все.

– Значит, ждешь все-таки, сучка, своего фраера, ну? Отвечай! – рявкнул он с такой грубостью, что она едва не выронила трубку.

И вдруг ее словно ледяной водой окатило. Она даже растерялась. Ее же определенно подслушивали! Вот и Филя все время напоминает: оглядывайся! А то действительно превратишься в корову, которую пасут! Но если не подслушивают, откуда ему – Илье – известно, что она ждет гостей? Из трубки, которую она отрешенно держала в руке, до нее донесся не то рев, не то вой. Она поднесла ее к уху и услышала крик:

– Ты почему молчишь, когда я с тобой разговариваю?!

– Заткнись, – неожиданно спокойно сказала она. – А то я тебя пошлю так далеко, что ты заблудишься. Заткнись и оставь меня в покое.

Она отключила трубку и швырнула ее на диван. Но через короткое время та опять запищала. Ну конечно, мы же не можем не оставить за собой последнего слова! Юлия мстительно показала трезвонившей трубке дулю и пошла в прихожую раздеваться. Но там, вешая дубленку, нечаянно оцарапалась о воротник. Удивилась: что бы это могло быть? Посмотрела – нечто напоминающее английскую булавку, кончик только загнулся и потому уколол.