Фридрих Незнанский - Главный свидетель

Кто-то вскрикнул сзади. Носов нехотя обернулся и онемел. Двое мужичков в пятнистой форме укладывали носом на капот темно-синего «мерса» его богатыря Витька! А тот лишь извивался в их-то ручонках!

– Илья Андреевич Носов? – учтиво осведомился высокий и светловолосый мужчина в легкой куртке и почему-то без головного убора.

– Да?.. – растерянно произнес Носов.

– Турецкий. Следователь Генеральной прокуратуры. Прошу вас пройти вон в ту машинку, – он указал на «Волгу» с синей мигалкой на крыше.

– По… почему? По какому праву? – Носов стал багроветь от возмущения.

– Мы сейчас проедем в Генеральную прокуратуру, где вам придется ответить мне на ряд интересующих следствие вопросов. А потом мы решим, что будет дальше. Пожалуйста, не оказывайте сопротивления, потому что иначе я прикажу надеть вам… наручники. Или браслеты. Как вы говорите, хрен редьки не слаще? Прошу, пройдемте.

В это время со стороны Болотной площади вылетел бело-синий «форд» и остановился почти рядом. Из него, кряхтя, выбрался милицейский генерал, и Носов узнал Грязнова.

– Я опоздал? – сморщился Грязнов.

– В самый раз, Вячеслав. Можем поехать и на твоем транспорте. С почетным эскортом, так сказать. Не возражаешь? Тогда прошу вас, Илья Андреевич, давайте уж прокатимся с шиком. Не каждый день сам Грязнов предоставляет свою машину! Шик! Кто оценит? – И махнул рукой своим: – В Генеральную!

В салоне он уселся рядом с Носовым, но на него не смотрел, а разговаривал с Грязновым – о своих каких-то проблемах. Носов, потрясенный происшедшим, не прислушивался. Но вдруг слух его как бы задело слово «Грузия».

– Так я не понял, – говорил Грязнов, – Костя предлагает нам полететь вместе, что ли? Ну ты – понятно. А я в качестве чего?

– Кого – Слава! – засмеялся Турецкий. – А для твоей уничижительной интонации у нас будет вон его отпрыск! – Он небрежно кивнул в сторону Ильи Андреевича. – Значит, скоро ожидайте, Барин, да? – так вас холуи бабушкинские кличут? Днями привезем мы вам с Вячеславом Ивановичем вашего сынка Гришу! Разрешили экстрадицию.

– Вам еще надо доказать… – не нашел ничего лучшего Носов.

– Мы постараемся, – пообещал Турецкий.

– Хм… Знаю я эти ваши штучки… Вы будете себе стараться, как говорил старый еврей в Одессе, я буду пока сидеть… А я, между прочим, поставил себе задачу сохранить здоровье до девяноста!

– Не гарантирую. – Турецкий покачал головой. – Но задачу мою, если на то пошло, мы таки выполним. Как успешно выполнил и свою адвокат Гордеев, добившись освобождения нашего главного свидетеля, несмотря ни на какие ваши интриги. А уже тот в свою очередь пообещал лично мне больше не щадить вас, Илья Андреевич…

Носов неопределенно развел руками, словно подчиняясь судьбе.

– И он, и все остальные, некогда близкие вам, на чье покорное молчание вы всегда рассчитывали. Страх ведь в конце концов проходит – и наступает момент истины. Могу только повторить: все приходит к своему завершению…

– Невелико утешение… – буркнул себе под нос Илья Андреевич. Но вдруг глаза его вспыхнули: – А что, значит, адвокат Гордеев уже свободен?

– Вы что?! – изумленно и в упор уставился на него обернувшийся Грязнов. – Всерьез?!

– А в нашей с вами стране, генерал, законы писаны для всех одинаково! – возразил уже окрепшим голосом Носов. – И уж во всяком случае гонорар себе Юрий Петрович может назвать… любой. Так и передайте.

Грязнов с Турецким переглянулись и… захохотали. Взахлеб. До истерики…

– А-аб-сурд!.. – наконец с трудом смог выдавить из себя Турецкий.

– А что вся наша жизнь… – с сожалением посмотрел на него Носов и мягко закончил: – Многоуважаемый Александр Борисович… Так вы возьмите на себя труд сообщить моему адвокату, что я отвечу на все ваши вопросы. В его присутствии.