Фридрих Незнанский - Черные банкиры

– А как бы я смог скрыть следы?

– Вы подтверждаете, что фактически покушались на жизнь Козлова?

– Ни на кого я не покушался, – раздраженно ответил Воронин. – Нечего на меня вешать собак. Погиб оперативник? А не надо было лазить, куда не следовало. Вот и был бы живой!

– Назовите людей, участвовавших в этой акции.

– Свешников и Коломнин.

– Где находится Свешников, я знаю,– сказал Турецкий. – А вот где сейчас Коломнин?

– Я думаю, что он погиб там, на даче, – задумчиво ответил Воронин. – Ну что ж, – довольно цинично заметил он, – я убрал ваших, вы – моих. Значит, мы квиты.

– Вы, между прочим, убираете и свидетелей, и участников преступлений, – заметил Турецкий.

– Жизнь слишком стремительна. За всеми не уследишь. Приходится и так поступать.

– Тогда расскажите, куда исчезли люди, убившие Арбузова?

– Люди приходят, работают, а потом находят что-то новое, более интересное, их увлекают иные перспективы. И они со мной расстаются. В чем моя вина?

– Зачем понадобилось убивать Арбузова?

– Ну, понять мотивы этого убийства несложно. Но почему вы решили, что я в этом виноват? У вас есть доказательства?

Турецкий вдруг заметил, что Воронин напустил на лицо спокойствие, словно был уверен в своей безнаказанности. Это задело следователя. Он вынул из папки протокол допроса Севрюгина, развернул перед Ворониным, сказал:

– Познакомьтесь, пожалуйста, с этими показаниями и подумайте, стоит ли отпираться?

Воронин углубился в чтение протокола, брови его нахмурились, лицо окаменело, создавалось впечатление, что он боялся поднять глаза. Читал и перечитывал текст, словно выискивал в нем спасение и не находил.

– Что скажете, Никита Фомич?

– Это чудовищная клевета!

– Вам нужна очная ставка с Севрюгиным? Все это будет обеспечено. Предчувствую, что попутно еще раскроем добрый десяток ваших преступлений. Итак, следователь Арбузов был убит за то, что Бережкова расположилась к нему и стала давать признательные показания относительно имущества банка «Ресурс»?

– Да.

– Этим имуществом я тоже чрезвычайно интересуюсь.

– Я мало что знаю по этому вопросу. Но тем, о чем мне было известно, вы уже завладели.

– Тогда какой же смысл был в убийстве Арбузова?

– Во-первых, в некотором смысле я выполнял заказ высокопоставленных людей, погревших руки на средствах банка, а во-вторых, мой клуб тоже возник на развале «Ресурса».

– И только? – сощурив глаза, спросил Турецкий. – Я вас прошу подумать вот над чем. Вы помогаете следствию, и суд это учитывает. Вы уходите от ответа – мы добываем доказательства. Тогда результат будет плачевным для вас.

Воронин помолчал, раздумывая, что можно еще открыть. По всему было видно, что он мучительно борется с собою.

– Когда мы считаем информацию с вашего компьютера, я думаю, все будет ясно. Вы умалчиваете о деньгах, вложенных в зарубежные банки. Вам хочется оставить их на черный день. Но эти деньги ворованные, они должны вернуться к своим владельцам. И если вы поможете их вернуть, я думаю, суд учтет вашу добрую волю.

– Вы предлагаете мне сегодня отдать вам все? Конфискуете мое имущество, катком пройдетесь по моей жизни, и с чем я тогда останусь? Буду питаться святым духом?

– Я вас понимаю. Но за свои поступки надо уметь и отвечать.

Воронин чувствовал, что может упираться и дальше, но внутреннее чутье ему подсказывало, что нельзя плыть по течению, надо бороться за свою жизнь.

– Хорошо, я готов объяснить вам ситуацию с моим имуществом и денежными вкладами. Ничего мной украдено не было, деньги получал клуб от банка за услуги.

– Допустим. Но сам банк оказался хищником. Поэтому ваши средства все равно присвоены, то есть добыты преступным путем.

– Вы должны понять, что лично я к воровству не имею никакого отношения. Я работал честно, – произнес Воронин и запнулся.

– Честно убивали. Этого вполне хватит на высшую меру. Тем более что мы имеем дело с организованной преступностью. Вы это понимаете?

– Да, да… – растерянно сказал Воронин. – Вы правы. Так складывались обстоятельства. У меня есть деньги за границей. Я все напишу, укажу счета и название банка. Уверен, что такие же средства есть у Козлова и Севрюгина.

– Отлично, – одобрил Турецкий. – Я хочу напомнить, что на вашей совести висит еще и убийство зятя Савельева. Поэтому вам надо здорово потрудиться, чтобы хоть как-то отработать свои грехи не простым покаянием, а вполне конкретными признаниями и выдачей имущества, приобретенного с помощью преступлений. Вот вам чистая бумага и ручка. Учтите, чистосердечное раскаяние произведет благоприятное впечатление на судей.