Андрей Бондаренко - Ремарк и оригами

И только он, успешно завершив выступление, а также ответив на парочку дежурных вопросов, спустился с трибуны и прошёл в курительную комнату, как тут же — требовательно и настойчиво — зазвонил мобильный телефон.

Мельком взглянув на высветившийся номер, Роберт широко улыбнулся, нажал указательным пальцем на нужную кнопку и, поднеся мобильник к уху, поинтересовался:

— Как дела, любимая? Как прошли новозеландские гастроли? Как долетели обратно?

— Всё нормально, — заверил звонкий женский голосок. — И с гастролями, и с полётом. Я уже дома. Только что накормила Роя.

— Рад тебя слышать.

— Я тоже…. Ты меня любишь?

— Люблю.

— А как — любишь?

— Как беззащитные полевые птички — тёплый и безоблачный весенний рассвет…. Устраивает?

— Вполне…. А ты сейчас где?

— В Прокуратуре, на международной конференции. Ты же должна быть в курсе.

— Я в курсе. Поэтому, собственно, и звоню.

— Что имеется в виду? — насторожился Роберт.

— То и имеется…. Сколько сейчас времени?

— Шестнадцать пятьдесят пять.

— Правильно, — ехидно усмехнулся женский голосок. — У меня, как раз, перед глазами лежит «Программа-расписание» вашей конференции. И там чётко обозначено, что, мол, сегодня деловая часть данного мероприятия длится только до семнадцати ноль-ноль. А потом начинается всякая подозрительная муть, обозначенная как — «живое общение участников и лёгкий фуршет»…. Ты же, милый, небось, настроился принять участие в этом «лёгком фуршете»? Поболтать с опытным и знающим народом? Пропустить рюмашку другую?

— Есть такое дело, — признался Роберт. — Планировал остаться. Потому как даже предположить не мог, что ты так быстро окажешься дома…. А как же закадычные, обожаемые и ужасно общительные подружки? Почему ты так быстро наговорилась с ними? Может, поссорились?

— Какие ещё подружки? — возмутилась Инни. — В нашем подъезде, если ты подзабыл, вчера произошло убийство. По местным телевизионным каналам только об этом и говорят. Где-то поблизости, возможно, бродит коварный и жестокий маньяк. А у нас — беззащитный пёсик дома один оставался. Конечно же, скомкав всю ранее запланированную программу, поспешила домой…. Робби, а я тебе подарок привезла из Веллингтона [2] Веллингтон — столица Новой Зеландии. . Три бутылки ямайского рома. Дорогущего. Коллекционного. С красивыми золотистыми медальками на серебристой этикетке…. А?

— Понял, выезжаю.

— Только не надо, пожалуйста, терзать дверной звонок. Ключами воспользуйся. Я, видишь ли, вознамерилась по-серьёзному «погрузиться» в пучину Интернета.

— По какому, извини, поводу-вопросу?

— Провожу серьёзное расследование. Нуждаюсь в дополнительной информации.

— Какое ещё расследование? — на всякий случай уточнил Роберт.

— Расследование всех обстоятельств смерти мистера Томаса Смит-Осборна…. А как же, извини, иначе? Убили соседа по подъезду. Значит, убийца (возможно, что и законченный маньяк), бродит где-то совсем рядом. Страшновато. Всякое, тьфу-тьфу-тьфу, может случиться…. Полицейские и следователи Сиднея? Они, понятное дело, молодцы, настоящие профессионалы и всё такое прочее. Но, ведь, и знаменитой пословицы никто не отменял, мол: — «Спасение утопающих — дело рук самих утопающих…». Доходчиво излагаю?

— Ага. Более чем. Уже по лестнице спускаюсь. Практически вприпрыжку…

Он вошёл в квартиру, захлопнул дверь, ласково потрепал по холке Роя, радостно вертевшегося рядом, поменял ботинки на домашние тапочки с мохнатыми помпонами и прошёл в их совместный с Инэс кабинет: два письменных стола, кресла на колёсиках, книжные шкафы, компьютеры, ноутбуки и фотоаппараты, а также стены, плотно завешанные разномастными театральными афишами.

Инни, облачённая в коротенький полупрозрачный пеньюар (естественно, безо всякого нижнего белья под ним), сидела за одним из письменных столов и, активно перебирая подушечками длинных пальцев по клавиатуре компьютера, увлечённо всматривалась в экран монитора.

— Кха-кха, — выжидательно откашлялся Роберт.

— А, что такое? — обернулась Инэс. — Это ты, милый, — подставила для поцелуя карминные, изысканно-очерченные губы, но уже через пять-шесть секунд торопливо отстранилась и пожурила: — Ну, и напор у вас, господин Ремарк. И ладошки — горячие-горячие такие. Прямо-таки не уважаемый «маньячный» инспектор, а какой-то записной и сверхопытный соблазнитель. Я тут, понимаешь, важными делами занимаюсь, а у него только всякие глупости на уме…