Валерия Леман - Вечное таинство – смерть

И снились ей долгие грустные сны

Про таинство вечное — смерть.

Знала ли она сама, что скоро станет убийцей? Вот так порою жизнь изменяет людей: из девицы, слагающей стихи, лепит настоящую фурию, что собирает в подвале своего дома нелегальную коллекцию шедевров со всего света…

…Предупреждаю тебя, Ален: будь осторожен! Смерть — главная героиня твоего расклада. Причем, смерть эта будет угрожать и тебе самому. Пожалуйста, будь осторожен!

И в этом предсказании Аиша оказалась права: были две попытки покушения на мою собственную жизнь, и только во втором случае (когда в меня палила мадам Бишу) я был к тому заранее подготовлен.

Меня вернул в реальность голос Лулу.

— Хорошо сидим! — вздохнула она, со счастливой улыбкой обнимая Билли. — Пусть все так и будет, без изменений!

Я улыбнулся детскому личику Лулу, тут же постаравшись припомнить свои первые впечатления о ней в день приезда. Очаровательный ребенок! В самом деле, что еще я мог о ней подумать? Она была мила, искренна, с радостью обнимала и тискала не какого-нибудь породистого пса — дворнягу Билли из Москвы!

И тут же припомнилось то чувство тревоги, что я испытал, когда отец срывающимся голосом сообщил мне по телефону, что его подруга похищена. Слава богу, теперь все позади!

Между тем мне было любопытно, запомнилось ли что-нибудь Лулу, когда она пребывала в плену на квартире Нико. Я как можно более мягко задал ей вопрос, в ответ на который она невольно сжала кулачки.

— Ты знаешь, с тех пор как все у меня вернулось в норму, я все время вспоминаю — точнее, пытаюсь вспомнить то, что было, когда я очнулась в неизвестной квартире. Постепенно память ко мне возвращается, и я словно вижу целые куски прошлого, но отрывочно. Врачи говорили, это нормально — ведь мне все время делали уколы, чтобы я спала.

Она кивнула, точно соглашалась сама с собой.

— Все слилось в какую-то длиннющую жевательную резинку — ты ведь понимаешь, о чем я? Как будто все время без конца повторялось одно и то же: Мари смотрит на меня, и словно вот-вот расплачется, словно чего-то смертельно боится и хочет попросить у меня защиты. И при этом повторяет совершенно бессмысленные, на мой взгляд, слова: «Вспомни, дорогая Лулу, куда убежал Билли сразу по приезде из аэропорта? Ведь он должен был где-то сделать ка-ка. Вспомни!»

Лулу улыбнулась мне, пожав плечами.

— Я готова была рассмеяться, представляя себе Билли, «делающего ка-ка», а Мари в отчаянии ломала руки: «Ну, вспомни, прошу тебя!» Это повторялось бессчетное количество раз, и я легко привыкла к ее слезам и этим глупым словам про Билли и его «ка-ка». А сейчас, когда милый Жюль рассказал мне всю эту ужасную историю про тринадцать убитых собак…

Из широко распахнутых глаз Лулу немедленно потекли слезы — она утирала их по-детски, кулачком, а славный Билли сочувственно лизал ее соленые щеки.

— Мне так жалко несчастных псов! И Мари! Ее так жестоко убили. И где — прямо на могиле ее прабабушки. Бедняжка, вот почему она так ломала руки, была так напугана — она знала, что ее убьют. Но за что? Она ведь здесь абсолютно ни при чем, ведь не она, а тот русский старик Паша дал проглотить ценное золотое яйцо не псу Мари, а нашему Билли!

— Не плачь, Лулу, — сто раз отругав себя за эти вопросы, старался я успокоить малышку. — Преступникам чужда жалость. Мари слишком много знала про всю эту аферу с яйцами Фаберже, а потому с самого начала была обречена. Даже если бы последнее яйцо попало в руки мадам Бишу, то все равно от «чернорабочих» благополучно бы избавились. Когда Мари поняла это, увы, было слишком поздно.

— Но она была такая милая!

Оставалась еще пара вопросов, которые мне хотелось уточнить — чисто из любопытства. Я улыбнулся и наклонился к Лулу:

— Послушай, а та давняя история в «Мадлен» — похищение шкатулки с перстнем. Я думаю, в первый раз ее украла Люсиль Бонье. Я прав?

Бедняжка Лулу болезненно сморщилась.

— И не напоминай мне о ней! Сколько гадостей эта толстуха делала в приюте! А уж когда я увидела ее в агентстве, то сразу поняла: гадости будут продолжаться! Так и получилось: я не сомневалась, что это она стянула шкатулку у Мими и подкинула в мой шкафчик, грубо сломав замок. Противная Люсиль!

Я кивнул.

— Послушай, а кто, по-твоему, мог украсть перстень у полиции? Были какие-нибудь подозрения на этот счет?

Славная Лулу лишь передернула плечиками.

— Никаких предположений — все были просто в панике, а полицейские орали на всех как оглашенные. Думаю, им было немного не по себе и стыдно — ведь у них самих украли!..