Валентина Демьянова - Страсти по Веласкесу

— Тутс, прекрати! — строго сказала появившаяся следом хозяйка.

Щенок даже ухом не повел и продолжал с упоением теребить мои джинсы. Правда, при этом хитрец не забывал косить плутовским глазом в сторону хозяйки, и стоило той сделать шаг в сторону, как он мгновенно спрятался за моей стоящей на полу сумкой. Высунув из-за нее лисий носик, таксик с любопытством следил за маневрами хозяйки, готовый в любую секунду сорваться с места и унестись вверх по лестнице.

— Хватайте его, — приказала соседка. — Он к вам ближе, мне не успеть.

Сунув ключ в карман, я подхватила не ожидавшего с моей стороны такой пакости щенка и протянула хозяйке.

— Иди к мамочке, негодник! — защебетала та, нежно прижимая к груди яростно выворачивающееся тельце.

Недовольный таксик в ответ коротко тявкнул и начал вырываться с удвоенной силой.

— Гулять хочет, — с умилением сообщила хозяйка и заспешила вниз.

Где-то на середине пролета она вдруг обернулась и сказала:

— Да, к вам сегодня приходили.

Я так и замерла в дверях:

— Кто?!

Сообщение мне не понравилось. Несмотря на обширный круг знакомых, тех, кто знал мой адрес и приходил в гости, можно было пересчитать по пальцам, причем только одной руки. А если уж быть совсем точной, таких имелось всего двое: Дарья и Герасим. Раньше, конечно, захаживал еще Павел Иванович, но, после того как мы с ним разбежались, он ни разу не нанес мне визита. С работы прийти не могли по той простой причине, что официально я нигде не трудилась. Из поликлиники? Так там даже карты моей не было, я благоразумно лечилась у частных докторов. Из ЖЭКа? Я и с ними принципиально дел не имела. И даже не потому, что их слесари и водопроводчики отъявленные халтурщики и вымогатели, а потому, что все они ужасные сплетники. Ходят по квартирам, все про всех знают и охотно делятся этой информацией с окружающими. А мне известность ни к чему! Предпочитаю жить в тени и без нужды не светиться.

— Так кто приходил?

— Понятия не имею, но Тутсик просто заходился от лая.

— Может, уборщица площадку мыла?

— Она вчера убиралась, значит, теперь придет только через два дня, — возразила соседка.

— Вы уверены, что это ко мне приходили?

— А к кому же еще? — изумилась она. — На площадке всего-то две квартиры: ваша да моя. Если не ко мне, значит, к вам.

— Да, конечно, — пробормотала я и торопливо шагнула через порог.

Оказавшись в квартире, первое, что я сделала, это уселась на стул рядом с входной дверью и пересчитала деньги. Сумма для аванса оказалась впечатляющей. Десять тысяч долларов!

«И как теперь быть? — тоскливо подумала я. — Если не собираюсь искать картину, значит, нужно немедленно вернуть деньги. А каким образом? Мне же ничего не известно об этом таинственном заказчике».

Я неуверенно посмотрела на доллары.

«А может, заняться? Все равно на ближайшее время нет никаких планов…»

Деньги всегда оказывали на меня магическое действие, поэтому неудивительно, что я невольно начинала просчитывать, что можно предпринять в этой ситуации. Процесс настолько увлек, что я не сразу сообразила, над чем ломаю голову. Очнувшись, я отругала себя, но какая-то часть меня осталась равнодушной к этой отповеди.

Посидев еще немного, я решительно встала и направилась в спальню. Заперев деньги вместе с запиской в сейф, сурово сказала самой себе:

— Вот так! Пускай полежат. Когда заказчику надоест ждать, и он даст о себе знать, тогда и сообщу ему, что этим делом я заниматься отказываюсь и деньги возвращаю.

На душе сразу полегчало, и я, довольная, что сумела найти выход, отправилась на кухню. Налив себе огромную чашку кофе, я вернулась в комнату и, забравшись с ногами на диван, затихла. Всю противоположную стену занимали стеллажи, и взгляд невольно заскользил по разноцветным корешкам. Некоторое время я предавалась этому занятию бездумно, но потом вдруг поймала себя на мысли, что уже добрых пять минут сверлю взглядом полку с альбомами репродукций. Рассердившись на собственную бесхребетность, я сердито фыркнула и отвернулась к окну. Но то ли пейзаж не особо впечатлял, то ли характер у меня действительно жидковат, только неожиданно для себя я вдруг отставила чашку в сторону и рванула к книгам.

Долго искать не пришлось. Библиотека у меня содержится в образцовом порядке, и поэтому глянцевая монография со строгой надписью «Диего Веласкес» нашлась сразу.

Стыдясь собственной слабости, я вернулась на диван и, прихлебывая кофе, углубилась в чтение. Сначала шла биография художника. Диего Родригес де Сильва Веласкес родился в Севилье в 1599 году. Отец — Хуан Родригес де Сильва, мать — Херонима Веласкес, оба принадлежали к небогатому дворянству… но о создании картины «Христос в терновом венце» в ней не было ни слова.