Анна Князева - Копье чужой судьбы

– Вас было четверо?

Эдвард неопределенно пожал плечами.

– Человек двадцать. Одни уходили, другие приходили.

– До двенадцати ночи душу мотали, – сказал охранник. – Табуном носились туда-сюда.

– А что было после двенадцати?

– После двенадцати дверь в отель закрыли.

Дуло вновь обратился к Эдварду:

– Сколько людей осталось в номере на ночь?

– Четверо. – Эдвард Кочарян перечислил всех, поочередно указывая на каждого пальцем: – Анри… Жанетта… Эрик. Да, еще Фил, но он под утро ушел.

– Эрики-Херики… – чертыхнулся Иванов. – Город перепутали и страну. – Он схватил со стола копии паспортов и потряс ими в воздухе. – Самое смешное, и по документам – Жанетты и Херики.

– Не суть важно, – заметил Сергей и спросил Эдварда: – В соседнем номере знаете, что случилось?

– Слышал, там старика убили.

– Что-нибудь можете рассказать?

– О чем?

– О старике. Что видели, кто к нему приходил? Может, что-то слышали.

– Да он сам к нам приходил.

Сергей сунул руки в карманы и подошел ближе.

– Рассказывайте.

– В дверь стучал, ругался, что не может уснуть.

– На каком языке ругался?

– На английском. Но он точно не англичанин.

– Откуда вы это знаете? – спросил Дуло.

– Смеетесь? Я с семи лет живу в Лондоне.

Начальник службы безопасности оживился:

– Мажоры на гастролях! Я думал – армяне, ан нет – англичане, тудыть вашу в качель. Что же тебе папа денег на днюху не дал?

Дуло жестом попросил его успокоиться и продолжил допрос:

– Во сколько он приходил?

– Старик? – Эдвард покосился на Иванова. – В первый раз часов в десять вечера. Во второй – сразу после того, как закрыли дверь в отель.

– Как он выглядел?

– Костистый такой, худой. И злой, как койот.

Иванов прыснул в кулак:

– Собака для сравнения не подходит. Не по-английски…

– Во что он был одет? – продолжал Дуло.

– Сначала в пижаме и в халате. В последний раз – в темном пиджаке, рубашке и голубых джинсах.

– Пришел в пиджаке сказать, что мешаете спать?

– Да…

– И все?

– В каком смысле?

– Больше вам сказать нечего? – Дуло оглядел остальных.

– Да они до сих пор обкуренные! – Иванов обвел компанию выразительным жестом. В его руке все еще были зажаты ксерокопии паспортов.

– А что это за история с шампанским? – спросил Сергей.

Эдвард снова пожал плечами:

– Около шести я позвонил в бар – заказал бутылку шампанского. Час прошел – шампанского нету. Второй… Снова звоню. Говорят, давно отнесли. Я, конечно, обдолбанный, – он осекся, – но чтобы забыть, что приносили шампанское… Короче, заказал еще раз. Часов в семь утра принесли. Только тогда все уже спали.

– Интересно… – Дуло обратился к начальнику службы безопасности: – Можем поговорить где-нибудь?

– Пошли, – сказал Иванов и первым вышел за дверь.

В коридоре Сергей спросил:

– Как организована система видеонаблюдения?

– Нормально организована, меняем оборудование.

– Что значит меняете?

– В настоящий момент идет реконструкция всей системы видеонаблюдения. Действующих камер осталось мало. Пишут всего три: в вестибюле, у буфета и на лестнице между третьим и четвертым этажом. Можно посмотреть записи.

– Я заметил камеры на третьем, возле номера триста пять, и на главном входе.

– Ни та, ни другая не подключены. По договору – через неделю все работы закончат.

– Руки бы оборвать… – ругнулся Сергей.

– Система поизносилась, камеры старые… – Иванов повел головой, будто его душил галстук. – Кто знал, что именно в это время случится убийство?

Сергей рассеянно похлопал его по плечу:

– Прости, это я так… Нужно посмотреть записи в вестибюле. Вчерашние, с шести вечера – до полуночи.

– Сделаем.

Дуло протянул руку, прощаясь.

– Позже зайду, ты все приготовь.

Внутренний двор галереи ничем не отличался от беспородных дворов заштатных учреждений. Смотреть было не на что, а пришлось.

Ящики из неструганых досок, щиты, обшитые оргалитом, бочка с рифленым боком. При виде этого убожества и мысли не возникало, что двор принадлежал старинному помпезному зданию.

Полина стояла у окна, заставляя себя смотреть на жалкие атрибуты хозяйственной деятельности, пока криминалист Тимофеев проверял ее кабинет. В некоторые моменты, когда он лез под стол или скрипел дверцей сейфа, ей хотелось обернуться. Но она продолжала глядеть в окно.

– Кажется, все.

Полина с облегчением повернулась и прошла к столу, на котором стоял его чемодан.