Яна Розова - Мост над черной бездной

Отец Сергий выставил вперед бороду и спросил тоном въедливого преподавателя, мучающего студента на экзамене:

– Так что тебя больше всего гложет?

– Мало фактов. Таких же доказательных, как алиби Элли.

– А как их собрать?

– Нужен доступ к выводам экспертов.

– Ты можешь его получить?

– Я попробую, – развел руками Седов, – но не знаю, удастся ли мне.

В его голове вдруг воцарился пусть временный, но порядок. Разговор с отцом Сергием снова помог Пашке собраться с мыслями.

Допив свой чай, он пожал руку другу и ушел.

… В квартире своей невесты Паша оказался к полуночи. Яна спала, но, услышав хлопок двери и шаги Седова, открыла глаза.

– Пашка, что же ты не сказал… – произнесла она сонным голосом. Потом села на диване и уточнила свою мысль: – Оказывается, Элли умерла? Я не знала.

Он молчал, и она добавила:

– Я сочувствую тебе. Я вижу, что ты переживаешь. Не думай, что я рада этому. Я хотела, чтобы ты просто расстался с ней, но смерти я ей не желала.

Все сказанное напомнило Седову о той Яне, которую Паша почти любил прежде. Она никогда не была мелочной, ревнивой или злобной.

Чувство вины от этого только усилилось. Паша сел возле Яны, приобнял ее и сказал:

– Спасибо.

Она упала назад, в подушки, а он ушел на кухню, чтобы снова пить и думать.

Поздно ночью, когда Павел Петрович наконец-то сумел приблизиться к состоянию алкогольной нирваны, позвонил Калачев.

– Так ты добился разрешения на эксгумацию? – ядовитым тоном спросил он. – Получил свое, смотри-ка!

– С чего ты взял? – не слишком искренне удивился Седов. В этот момент он переживал острое чувство победы, но это надо было скрывать, скрывать изо всех сил.

– Шеф вызвал, велел заново дело Артура Перцева заводить!

– Шеф же, а не я! – отбояривался рыжий сыщик.

– Ну да, а шефу Костаки позвонил, а Костаки ты по мозгам проехал!

– По-твоему, я мог проехать по мозгам миллионеру Костаки?! – пьяненько куражился Пашка. – Да меня к нему и на километр бы не подпустили!

– Психам везет, – буркнул Витя.

Его настрой Седову весьма нравился.

– И так как теперь на тебе висит еще одно запутанное дело, ты, конечно, будешь рад моей помощи!

Из трубки донеслось протяжное «ох…», потом Калачев сказал:

– Слово «рад» не совсем точно выражает мои эмоции. Вообще не выражает, если честно. Да и помогать мне не надо. Лично я ничего делать не буду…

– Мне нужно с вашим экспертом поговорить, – перебил его Седов.

Калачев с деланой ленцой согласился:

– Ладно, запиши телефон…

После разговора с Витей отставной сыщик уже не сомневался, что его друзьям в форме помощь нужна позарез. Причем их заинтересованность в раскрытии дела Перцевых – уже с четырьмя погибшими – имеет, скорее всего, некую тайную подоплеку, видимо финансовую, и фамилия Костаки тут очень кстати. И чтобы не проговориться, Калачев делает вид, будто ему и само дело навязано, и раскрывать он его не торопится.

Для Паши все это означало только одно: он может пользоваться помощью Вити и его коллег вовсю, а значит, те факты, которых не хватало, у него будут!

Рыжий сыщик оглядел пустые пивные бутылки на столе, разочарованно вздохнул и бухнулся мордой вниз на плоский и жесткий диванчик. Сон пришел в тот же миг.

Эксперт, с которым так рвался поговорить Паша, оказался красивой женщиной. У нее были большие ясные глаза и огромное нежелание разговаривать с сомнительного вида рыжим мужиком. Про красоту Седов узнал только при встрече, а вот про нежелание – еще из телефонной беседы. Поэтому он и напросился увидеться лично, причем в кафе, неподалеку от здания, в котором располагались службы экспертов. Надеялся, что в свободной обстановке ему будет проще обаять эксперта.

Иногда он был очень самонадеян на свой счет.

Женщина появилась в кафе без опоздания – невысокая брюнетка лет тридцати с собранными в пучок пушистыми черными волосами. Скучный костюм серого цвета, юбка до колена, туфли на толстом надежном каблуке. Эксперт всем своим видом излучала уверенность в себе и недоверие к собеседнику. Интуиция подсказывала Седову, что женщина эта воспитана строго, она прежде всего профи, а женская составляющая ее личности скрыта за семью замками.

Рыжий сыщик поймал взгляд Любови Александровны и не отпускал его во время всего разговора, так как предположил, что эта красавица верит в настоящих героев. Причем в таких, каких показывали в старых советских детективных фильмах о милиции. А эти герои – советские сыщики – всегда смотрели прямо, были сдержанны, ироничны и назидательны.