Люся Лютикова - Все хорошие девочки попадают в рай

— Вас.

Тот внимательно выслушал собеседника, положил трубку и разрешил:

— Проходите. Комната четыреста шестьдесят семь, четвертый этаж.

Поплутав по коридору, я с трудом нашла нужную дверь. На ней висела табличка: «Старший следователь Хренов Андрей Владимирович, следователь Супроткин Руслан Игоревич».

Руслан — как много в этом звуке... Не знаю, все ли Людмилы сталкивались с этой проблемой. Но я лично должна, признаться, что не равнодушна к этому мужскому имени. А причина заключается в поголовной грамотности нашего населения. И даже если отдельные сограждане не читали поэму Пушкина «Руслан и Людмила», то уж кино смотрели обязательно. Поэтому довольно часто, стоит мне представиться: «Людмила», кто-нибудь спросит: «А где же твой Руслан?» Фактически в народном сознании эти два имени стали неразлучны, как Маркс и Энгельс, Минин и Пожарский, Малыш и Карлсон.

Поэтому нет ничего удивительного в том, что каждый раз, услышав имя Руслан, я ощущаю сладостное томление в груди и с надеждой задаю себе вопрос: «Может быть, это Он?» Но сегодня, пожалуй, совсем не тот случай. Этот Руслан Супроткин с его приказными интонациями явно не в моем вкусе.

Я постучала, услышала сухое «Войдите!», открыла дверь, взглянула в лицо мужчины, сидящего за столом, и... рухнула на пол. Капитан вскочил из-за стола и бросился меня поднимать. В его голосе даже появились извиняющиеся нотки:

— Это у нас порог такой высокий. Сами-то мы привыкли, а вот посетители иногда спотыкаются.

Но капитан ошибался: дело было не только в высоком пороге. Я забыла сказать еще одну вещь. Помимо имени Руслан, я западаю на мужчин с внешностью актера Шона О’Коннери. Причем сходство с оригиналом у предмета моей страсти может быть весьма отдаленным. Главное, чтобы присутствовало нечто неуловимо джеймсбондовское во взгляде, улыбке, манере держаться. Вот и капитан Супроткин, на первый взгляд совсем не похожий на знаменитого актера, в действительности являл собой образец агента 007 — такого, от которого я без ума. Ну почему подобная гремучая смесь, состоящая из имени Руслан и внешности мужчины моей мечты, досталась какому-то грубому милиционеру, который, возможно, не брезгует брать с подследственных взятки?

С такими мыслями я водрузилась на жесткий стул, предложенный мне капитаном.

— Фамилия, имя, отчество? — сразу взял он быка за рога.

— Лютикова Людмила Анатольевна, — на автомате ответила я.

Руслан как-то странно дернулся и внимательнее в меня вгляделся. Не исключено, что его тоже уже достали вопросом «А где же твоя Людмила?». Мне показалось, что во взгляде капитана отразилось легкое разочарование. Я без труда представила себе, какой выгляжу в его глазах: толстая, в мешковатой одежде, без малейшей косметики и кокетства. В общем, ничего интересного с точки зрения флирта или матримониальных целей.

— Год рождения?

— Простите, но я к вам не анкету пришла заполнять, — раздраженно откликнулась я. — Человека надо спасать! Даже двух!

— Ну хорошо, оставим на время формальности. — Капитан Супроткин отложил ручку. — Так какие же у вас сведения по делу Грушиной?

— Она невиновна! — с жаром воскликнула я.

— И это все, что вы хотели сказать? — насмешливо протянул Руслан. — Голубушка, а знакомы ли вам такие выражения, как «отпечатки пальцев на месте преступления», «наличие сильного мотива» и «отсутствие алиби»?

— У Насти нет алиби? Я — ее алиби, гражданин Супроткин!

— Вы можете называть меня «товарищ Супроткин» или «господин Супроткин», как вам больше нравится. — Руслан смотрел на меня как солдат на вошь. — В данный момент вы пока еще не находитесь под следствием. Но я абсолютно уверен, что, если бы мы взялись проверять ваше алиби, ваши отпечатки пальцев и ваши мотивы, то вы бы оказались в следственном изоляторе на соседней койке с Грушиной. Или я не прав?

Я угрюмо молчала. Меня так и подмывало рассказать капитану, что же на самом деле случилось в квартире Краснянского, но я держала себя в руках. Теперь я окончательно была уверена в том, что у следствия нет других подозреваемых. Они просто решили свалить убийство на Настю. Мое расследование — ее единственный шанс вырваться на свободу, поэтому в тюрьму мне никак нельзя.

— Не надо считать себя умнее других, а тем более — умнее людей, которые уже не первый год раскрывают подобные преступления, — принялся поучать меня Руслан.

Мне вдруг пришло в голову, что по возрасту он не намного старше меня. А уже такой зануда! Это что, профессиональное заболевание?