Евгения Горская - Мой дом – чужая крепость

Корсун не успел отъехать, как позвонил дежурный инженер с завода, пришлось долго и нудно давать указания, объяснять и уговаривать. Корсун так разозлился на бестолкового молодого специалиста, на темень, холод и собственную судьбу, что только в последний момент заметил, как Тоня вместе с какой-то девицей выскочили из подъезда и погрузились в дорогущую «Ауди». Он выехал за ними из двора, повернул к собственному дому и почти забыл о бывшей однокласснице. Покупать продукты было лень, он стал прикидывать, какие запасы продовольствия должны у него оставаться, и чуть не въехал в прямо перед ним остановившуюся «Ауди».

Какое-то время он смотрел вслед однокласснице Невзоровой, вылезшей из машины и шагавшей к перекрестку впереди, а потом зачем-то тоже выбрался наружу. Тоня исчезла за поворотом и, когда он снова ее увидел, медленно приближалась к своей недавней попутчице. Та стояла рядом с мужиком в темной куртке с пушистым капюшоном. Невзорова покопалась в сумке, сунула телефон к уху, отошла к стене расположенного рядом торгового центра и топталась, не выпуская из виду парочку.

Корсун прибавил шагу и почти не удивился, наблюдая, как недавняя Тонина попутчица передает мужику сверток, очень похожий на пачку денег. Мужик что-то сказал женщине, потрепал ее по плечу и шустренько двинулся мимо здания торгового центра. Дальнейшему Николай почти не удивился: Невзорова бросила телефон в сумку и, чуть поотстав, зашагала за мужиком.

По причине мороза и позднего времени прохожих почти не было. Через несколько минут мужик в куртке с капюшоном свернул на дорожку между домами, потом еще на одну дорожку между сугробами и нырнул в какой-то подъезд, а бывшая одноклассница растерянно остановилась.

– Тоня, – позвал Корсун.

Она дернулась, повернулась к нему, почти упершись ему в грудь, и только теперь он увидел то, чего не заметил раньше – она очень напугана.

– Ты… что здесь делаешь? – спросила Тоня.

– Тебя провожаю, – вздохнул он. – Мы играем в шпионов?

Она молчала, уставившись в снег под ногами, топталась, как нерадивая студентка перед экзаменатором, ему стало смешно и очень ее жалко.

– Пойдем, – тронул он Тоню за рукав шубы. – Пойдем. По законам жанра нам нужно продолжать идти в ту сторону, куда ты шла. Если твой… объект за тобой наблюдает, он не должен ничего заподозрить.

Она послушно пошла по дорожке вдоль длинного дома и остановилась, чуть свернув за угол.

– Кого ты выслеживаешь? – спросил он.

– Коля, спасибо тебе, ты… иди. Ты мне мешаешь. Извини.

– Давай так, – решил Николай. – Ты все равно не успеешь догнать этого мужика, если он опять появится. Мы сейчас вернемся к магазину, я подгоню машину, и будем его ждать. Если он поедет на метро, обязательно пройдет мимо, а если на машине, ты его по-любому не отследишь. Пойдем.

Он опять тронул ее за рукав, и Тоня послушно побрела за ним. Они обошли дом со стороны маленькой улицы.

В машине она оказалась совсем близко. Все-таки Невзорова изменилась за прошедшие годы. Была девчонка, стала взрослой женщиной. Очень хотелось спросить, есть ли у нее муж или друг, но Корсун не спросил.

На заводе молодых женщин было немного, хотя в последние годы студентки мелькали все чаще. Студентками Корсун не интересовался и даже не понимал, как можно проводить время с почти детьми, а женщин, ясное дело, замечал. И понимал, что и сам у них вызывает интерес, в связи с занимаемой должностью и вообще. Впрочем, на заводе Корсун никаких приключений не искал, он был поглощен делом.

– Может расскажешь, что у тебя за тайны?

– Нет. Не могу, – улыбнулась Тоня. Рядом с ним она перестала бояться. – Тайна не моя. Да я и сама толком ничего не знаю.

– У твоей подруги неприятности?

– Да. – Тоня расстегнула шубку – в машине ей стало тепло. – Не надо об этом, Коля. Я все равно ничего не скажу и действительно очень мало знаю.

Под шубкой у нее виднелся белый деревенский платок. Такие платки каждую осень продают бабки у метро рядом с заводом. Никому из его «девушек» не могло прийти в голову надеть такой платок. Правда, и бывшая одноклассница едва ли стала бы рыдать из-за золотой висюльки, как его пассия.

Телефон в ее сумке заиграл неизвестную мелодию, Тоня быстро проговорила:

– Мама, я занята. Я тебе перезвоню. – И Корсун вдруг рассмотрел, что глаза у нее необычные, светло-карие, почти желтые, как у кошки. В школе он почему-то этого не замечал.

Мужика в темной куртке, вышедшего из прохода между домами, они заметили одновременно.