Анна Шахова - Ванильный запах смерти

– Художественный свист! Допился генсек до белочки, ему теперь сериал мерещится в жизни, – высказался толстый, и у Дани от его высокого, надсадного голоса окончательно заложило уши.

Мужики философски повздыхали: мол, всякое возможно.

– Ой, что это? Смотри, кучу навозную копать начали, подохнуть, – засмеялся толстяк.

Но полиции было не до смеха: опер-«копальщик» вдруг истошно крикнул кому-то в доме:

– Борисыч, есть!!

Второй полицейский, подбежав к коллеге, заглянул в раскоп, не видимый с бревна, присвистнул и, перехватив заинтересованные взгляды мужиков, замахал на них и приказал отправляться по короткому и ясному адресу.

– Оно нам надо – говенные находки рассматривать, – фыркнул очкастый, и мужики с достоинством разошлись.

«Ничего, – успокаивал себя Кулонов, направляясь в сторону отеля, – маши не маши, а к вечеру все подробности обыска будут известны в округе».

Геннадий Борисович Рожкин без трепета относился ко всякой мистической чепухе вроде посещения церкви или чтения Священного Писания, но содержимое чемодана, который оперативники нашли закопанным в кучу перегноя, покоробило даже его.

«Зачем Гулькин резал книги?! – недоумевал следователь, раскрывая тома. – Мать честная! Да это же… это же… коробки! Дело в ценностях, которые хранили тут Пролетарские», – догадался он.

Безупречная логическая цепочка выстроилась в голове сыщика мгновенно. Следствие по делу о коррупции, в котором замешан чиновник, спрятанные и вывезенные его матушкой ценности, кража их Гулькиным.

Сообщники или случайные свидетели – Бултыхов, Федотов, Кудышкин. Почему нет? Если ценности велики, а они, судя по всему, очень велики (поди, золото-бриллианты!), то и народный артист мог позариться на этакое богатство, не говоря о докторе и журналюге.

Закончив подробный осмотр всех девяти томов, Рожкин с чувством исполненного долга выдохнул:

– Ну, ясно! Берем Гулькина, и дело закрыто.

– Абашева – сообщница? – поинтересовался Саня.

– Если и так, подставлял ее мастер-ломастер капитально. Вполне возможно, что дамочку придется отпустить.

Рожкин поддел ботинком кусок картона, на который обратила внимание Люша. Она оказалась права – «кладоносная» куча находилась в паре метров от ошметка чемодана. Похоже, интуиция не подвела Шатову и с вердиктом невиновности литераторши. «Да уж, хваткая блондиночка!» – подумал, крутанув головой, Рожкин.

Около семнадцати часов Василий вышел из налоговой инспекции бледный, злой и униженный. Брезгливое равнодушие, с которым юные инспекторши смотрели на заискивающих клиентов, взбесило его с первых минут стояния в очереди. Но когда в Дашиной декларации нашлись ошибки и бумаги вернули с несуразным комментарием (Вася не мог понять ни одного произнесенного девчонкой слова, будто она говорила шифром), он растерялся.

«Засунь свое самодовольство куда подальше и выспрашивай все до победного конца!» – твердил ему разум, а глупое стеснение и гордость вынудили деловито кивнуть, чертыхнуться на мифического «бестолкового бухгалтера» и вальяжно отойти от окошка.

Завернув за угол инспекции, в маленький дворик, Вася увидел акулоподобный «Мерседес», из которого вышел жизнерадостный молодой человек с внешностью старичка, маленький, кругленький и абсолютно лысый. Он сконфуженно подержался за дизайнерский галстук и, потупившись, протянул Говоруну руку:

– День добрый, Василий Иваныч! Проблемы?

Вася напрягся, но, выдавив улыбку, буркнул:

– Благодарю, все в порядке.

– Ну что вы, присаживайтесь! Все сегодня же уладим с вашим отчетом. Да не удивляйтесь, меня прислал ваш друг, Роман Романович.

– Костянский?! А с кем имею честь, простите?

Василий в недоумении отступил от трогательного, но настырного господина.

– Михаил Станиславович, заместитель директора… э-э, компании… Да вы присаживайтесь, я подвезу вас.

– Это не совсем удобно, – завел было Вася, но непонятный замдиректора с добродушной физиономией ловко толкнул его к задней двери, и Василий не понял, как оказался внутри прохладного салона, напоенного терпким древесным запахом.

– Мы действительно решим ваши проблемы. Все до единой, Василий Иванович, – грудной женский голос звучал начальственно.

На колено Говоруну опустилась крупная женская рука, и пассажирка, грузная женщина лет пятидесяти пяти, впилась оценивающим взглядом в бизнесмена. Василий попытался открыть дверь, но с ужасом обнаружил прижатый к его гульфику пистолет, маленький, будто игрушечный.