Наталья Александрова - Меч с берегов Валгаллы

— Ну, Войтенко, что ты об этом думаешь? — спросил Щеглов соседа по кабинету.

— Гонит, — ответил тот спокойно, — лапшу тебе вешает, зубы заговаривает. Уж больно складно у нее получается, небось, придумала все девушка, чтобы от себя подозрения отвести.

— Так-то оно так… — послышался шум падающих папок, крепкое словцо, потом скрип стула.

— Что ты ищешь? — спросил Войтенко.

— Да вот, что-то мне показалась фамилия знакомая, Селиверстова… — с кряхтеньем ответил Щеглов, — где-то был у меня список сотрудников этого ювелирного магазина… ага, вот он. Сейчас она там уже не работает, но вот год с небольшим назад, Селиверстова Екатерина Викторовна… так-так, работала пять месяцев, уволилась по собственному желанию. А что это значит?

— Значит, есть связь… — протянул Войтенко, — звони директору магазина, может, он что вспомнит про эту Селиверстову.

Сима отпрыгнула от двери и набрала номер Ленки Голубовской. Поминутно оглядываясь, она задала ей шепотом несколько конкретных вопросов и получила такие же четкие ответы, хоть и произнесенные удивленным голосом.

— А тебе зачем? — в конце концов спросила Ленка.

— Потом все расскажу, слово даю! Спасибо тебе! — и Сима поскорее нажала кнопку отбоя, тем более что капитан Щеглов стоял уже в дверях и манил ее к себе.

— Ну, что я могу сказать вам, Бекасова, — начал он, — работала когда-то Селиверстова в том магазине, уволили ее. Но скандалы никому не нужны, поэтому директор велел ей по собственному желанию увольняться. Характеризует ее плохо, ленивая, грубиянка, вечно все путала и забывала. Но за пять месяцев могла многое про магазин выяснить — как сигнализация отключается, как замки открываются. Мы вообще-то сразу подумали, что грабители были люди сведущие, вполне мог кто-то раньше в том магазине работать. Так часто бывает — уволится человек, выждет какое-то время и идет на кражу или ограбление.

Сима посмотрела на капитана очень выразительно — а чего ж ты меня подозреваешь, если я в том магазине никогда не работала, даже близко к нему не подходила?

— Однако все это пока одни разговоры, — капитан не отреагировал на ее взгляд, — доказательств никаких. Если я эту Селиверстову на допрос вызову, она от всего отопрется. Обыск устраивать — так она, небось, в квартире ничего не держит, на это ума хватит. Они ведь теперь затаятся, будут вести жизнь праведную, выждут несколько месяцев, а то и полгода, потом только начнут ценности реализовывать. А до тех пор спрячут награбленное подальше. В сейф не положат, в лесу не зароют — мало ли кто найдет… а уж куда, это сказать трудно.

— А в деревне где-нибудь, у родственников? — заикнулась Сима.

— Может такое быть, — Щеглов пристально поглядел на Симу, — ежели в глубокой глуши и хозяйство большое, там никто не найдет.

— Деревня Плотицыно Псковской области! — отбарабанила Сима. — У нее там сестра двоюродная живет, Росомахина Татьяна.

— Проверим… — протянул капитан и отвел взгляд, — идите пока, Симона… Андреевна, я вас еще вызову.

Сима выпросила у него оправдательную бумагу для шефа и ушла.

А капитан Щеглов посоветовался с Войтенко и решил, что к начальству выходить с таким материалом еще рановато, как бы не нагорело. А поскольку завтра был у него выходной, то он решил съездить в деревню Плотицыно сам, так сказать, неофициально, благо оказался у него в этой деревне хороший знакомый.

Иван Васильевич Щеглов подъехал к ухоженному зеленому домику и остановился. За забором из такого же зеленого штакетника темнели голые ветки кустов, возле крыльца ярким пятном выделялась чудом уцелевшая растрепанная хризантема.

Капитан опустил стекло со своей стороны и посигналил.

Дверь домика открылась, на крыльце появился приземистый человек в форменных милицейских штанах и сером свитере домашней вязки. Поглядев из-под руки на гостя, он недоверчиво проговорил:

— Ты, что ли, Васильич? Правда, что ли, приехал?

Иван Васильевич Щеглов и Василий Иванович Кукушкин познакомились несколько лет назад на курсах повышения квалификации среднего командного состава тогда еще милиции. Были они чем-то похожи — оба мрачноватые, дотошные, хозяйственные. У обоих не очень ладилась карьера — не умели они вовремя подладиться к начальству. Учитывая похожие имена и отчества, шутники на курсах чего только не придумывали на их счет. Чаще всего кто-нибудь с невинным видом спрашивал, не братья ли они — а другой шутник отвечал: нет, они не братья, они просто однофамильцы. Самое безобидное их прозвище было «два капитана». Впрочем, капитаны на это ничуть не обижались.