Евгений Сухов - Криминальный репортер

— «Авокадо», — сказал я.

— Спасибо, — повернулась женщина, чтобы уйти.

— Вам спасибо…

Согласно информации Милицы Васильевны, главный свидетель по делу Панина — Клава Печенкина — проживала в квартире номер пять. Квартира Санина — номер шесть — была опечатана.

Мы сняли синхрон у двери. «Вот здесь провел свои последние дни любимый всеми актер Игорь Валентинович Санин. У нас нет пока возможности попасть внутрь нее и показать место происшествия, но наша программа сделает все возможное, чтобы разобраться в том, что произошло за этой дверью. И будет отчитываться перед своими зрителями об этапах собственного журналистского расследования, которое уже началось и будет происходить непосредственно у вас на глазах», — комментировал я. А потом, сказав, что за соседней дверью живет человек, который первым обнаружил, что Санин мертв, позвонил в квартиру за номером пять.

— Кто? — не сразу раздалось из-за двери.

— Телеканал «Авокадо», программа «Кто убил Санина?» — крайне душевно и доброжелательно произнес я. — Вы могли бы открыть дверь и ответить на несколько наших вопросов?

— Нет! — категорически сказали за дверью.

Мелкие неудачи не должны останавливать настоящего телерепортера.

— Но мы вас просим, — наполнил я свой голос душевной теплотой и жалостными нотками. — Люди очень хотят знать о том, что случилось с вашим знаменитым соседом. Они имеют на это полное право. И мы должны предоставить им такую информацию. Помогите нам!

— Нет! — снова сказали из-за двери не менее категорично, чем в первый раз. — Убирайтесь к черту, иначе я вас помоями оболью!

— Ну, один-единственный вопрос, и мы тотчас уйдем, договорились? — просьба в моем голосе по своему накалу достигла наивысшей точки. Но за дверью молчали. И тогда я в отчаянии крикнул прямо в глазок: — Неужели вы не слышали ни шума борьбы, ни призывов о помощи, когда убивали Санина?

В коридоре что-то зловеще шаркнуло, мне подумалось, что хозяйка квартиры подтащила к двери обещанное ведро с помоями, но предпочитал не сдаваться.

— Нет, — раздалось из-за двери уже очень надоевшее мне слово.

— Но это неправда! — воскликнул я, специально провоцируя, надеясь, что дверь распахнется… Однако мои надежды не оправдались. Вместо этого услышал:

— Да пошел ты!

И все равно это было кое-что. Какой-никакой, но синхрон. Пусть и из-за двери…

— Ты это снял? — спросил я Степу, как если бы выиграл сражение при Ватерлоо.

— Конечно, — ответил он и осклабился. — Считай, что тебе крупно повезло.

— Почему?

— Потому что помоями не облили.

— Ладно, пошли…

Милица Васильевна оказалась права: Клава Печенкина нам двери не открыла…

Квартира за номером семь тоже оказалась недоступной. Похоже, там никого и не было. В восьмой квартире нам открыла двери старушка, которая, конечно, не видела и не слышала.

Степа снял несколько перебивок на лестничной площадке: выдранный на полу кафель и разрисованные граффити стены, и мы вышли из подъезда. На лавочке, возле песочницы, сидел мужик с опухшей красной рожей и безучастно смотрел на окна второго этажа.

— Степа, — сказал я оператору. — Это не иначе как Васька или Гришка…

Я медленно подошел к лавочке и бодро поздоровался.

— Привет, — не очень ласково ответил мужик, подозрительно посмотрев. — Ты кто?

— Я ведущий телепрограммы «Кто убил Санина?», — решил брать быка за рога. — А вас зовут Василий или Григорий?

— Василий, — ответил мужик. — И чо?

— Побеседуем? — присел я рядом на лавочку.

— Если опохмелишь, — без обиняков ответил мужик, глянув с надеждой.

— Без проблем, — ответил я и, мигнув Степе, почти бегом оббежал дом. Магазин находился на первом этаже с обратной стороны здания, поэтому через три минуты вернулся, торжественно неся в руках бутылку водки, пакет с пластиковыми стаканчиками и связку бананов.

— С бананами это ты хорошо придумал, — отозвался мужик, принимая из моих рук водку. — Бананы я люблю… А еще они антидепрессант, — ввернул он модное словечко. — Настроение повышают.

— Возможно, — улыбнулся я. Взял бутылку из его трясущихся рук, отвернул крышку и налил чуть больше половины в пластиковый стаканчик. Потом оторвал от связки банан и наполовину очистил. Люди с похмелья беспомощны, как дети… Да и уважение надобно проявить — пьяницы люди ранимые и обхождение ценят.

— О, уважил!.. А себе? — Василий вопросительно посмотрел на меня.

— На работе, — ответил я. На что Вася вполне резонно заметил: