Андрей Дышев - Женат на собственной смерти (сборник)

Ботаник узнал спасателя, опустил руки, но испуг на его лице вытеснило выражение недовольства.

— А в чем дело? — сердито спросил он. — Я вас не вызывал.

— Правильно, — подтвердил Ворохтин, обламывая сухую буковую ветку и кидая ее в костер. — Даже если бы ты смог меня вызвать, то я вряд ли бы сумел тебе помочь.

— Но я вовсе не нуждаюсь ни в чьей помощи! — независимым тоном произнес Ботаник. — И потому прошу вас покинуть остров!

— Для начала успокойся и выслушай меня.

— Я не хочу вас слушать! — проявил удивительное упрямство Ботаник. — Из-за вас меня снимут с соревнований, а я настроен на победу, чувствую себя прекрасно и не хочу никого видеть!

— Твоя победа никуда от тебя не денется, и то, что я здесь, не узнает никто.

— Я сейчас позвоню Саркисяну, если вы немедленно не уберетесь отсюда! — пригрозил Ботаник.

Ворохтин покачал головой:

— Не думал, что ты такой ретивый.

— Какой есть! Убирайтесь!

Желая показать, что его обещание не простой звук, Ботаник вынул из кармана радиостанцию и сжал ее в руке, словно гранату с выдернутой чекой.

— Вот что, парень! — начиная нервничать, сказал Ворохтин. — У меня нет большой охоты кататься ночью по островам, и здесь я не потому, что мне захотелось помочь тебе разжечь костер! Участники соревнований выходили из игры не по своей оплошности. Их методично убивали! И я не исключаю, что сегодня наступила твоя очередь отправиться за ними!

— Ерунда, — буркнул Ботаник, однако немного присмирев. — Не может такого быть. Я не верю. Это провокация!

— Ты никак не хочешь поверить, что я пытаюсь спасти твою жизнь?

— Я в одном шаге от победы, вот во что я верю! — с вызовом ответил Ботаник, и в глазах его заплясали отблески разгорающегося пламени. — И не хочу из-за каких-то сомнительных опасений проиграть «Робинзонаду»!

Ботаник оказался намного более несговорчивым, чем Ворохтин мог предположить. Время шло. Туман все сильнее обволакивал остров, будто накрывал его платком из невесомой шерсти.

— Ну вот что! — теряя терпение, сказал Ворохтин. — Я отвечаю за твою жизнь и буду делать то, что считаю нужным.

— А я вас не прошу отвечать за мою жизнь! — отпарировал Ботаник и, чувствуя, что спасатель готов перейти к решительным действиям, попятился к сосне, на которой была закреплена камера. — Моя жизнь принадлежит только мне, и распоряжаться ею по своему усмотрению — мое право!

— Экий же ты дурак, братец, — не сдержался Ворохтин и нащупал в своем кармане медицинский жгут для остановки крови.

— А вы не оскорбляйте! Я тоже, между прочим, могу оскорбить!

— Думаю, что очень скоро ты поймешь, как был не прав, — сказал Ворохтин и шагнул к Ботанику.

— Не приближайтесь! — крикнул Ботаник, отпрыгивая назад, как кузнечик.

Эта пародия на ловлю блох могла продолжаться непозволительно долго, и Ворохтин, решительно исключив уговоры как меру воздействия, кинулся на Ботаника. Тот снова отпрыгнул, но на этот не столь ловко и, зацепившись ногой за корягу, упал на траву.

— Отстаньте!.. Вы ничего не добьетесь!.. Вы сам убийца! — выкрикивал Ботаник, в то время как Ворохтин перевернул его на живот, завел руки за спину и крепко стянул их жгутом. Потом снял с быстро выдохшегося и ослабевшего Ботаника поясной ремень и связал им его ноги.

— Так поступают с редкими вымирающими животными, — сказал Ворохтин, — чтобы спасти им жизнь. Они тоже рычат и кусаются…

— Вы убийца! Это вы всех убили! Вы сами себя выдали! На воре шапка горит! — никак не мог угомониться Ботаник. Он и в самом деле пытался укусить Ворохтина за руку.

— Что ж, парень, ты сам напросился, — произнес Ворохтин и затолкал в рот Ботанику рулон медицинского бинта. Потом заклеил ему рот лейкопластырем и поднялся на ноги. Отряхивая руки, он удовлетворенно посмотрел на свою работу. — Ну вот, порядок! В таком виде ты производишь куда более хорошее впечатление.

Он без усилий взвалил сухощавого Ботаника на плечо, как если бы это был скрученный ковер, и понес его в глубь острова. Ботаник притих, лишь только громко сопел и вращал во все стороны зрачками.

Ворохтин выбрал место глухое и темное, посадил Ботаника на кучу прошлогодних листьев и бинтом привязал его руки к стволу молодой осины.

— Посиди здесь, — сказал он, помахав рукой на прощание. — Я ненадолго тебя оставлю.

Ворохтин вернулся к костру, который неплохо разгорелся в его отсутствие. Подкинув в огонь сухих веток, он сел на бревно и стал ждать.